Стороны света - [70]

Раньше он никогда не смел называть его по имени, даже учитывая то, что они были родственниками. Лазарь крутанул меч в воздухе. Казимир невольно сделал шаг назад. Лазарь увидел в его глазах воспоминание об их последней встрече в оружейной, когда меч так же свистел в его руках. Взгляд Казимира скользнул ему за спину, и он усмехнулся.

– Не тех защитников ты с собой привел, я уже отправил парочку таких к их мертвому Огненному богу.

– У них северные мечи, Казимир, – спокойно ответил Лазарь и сделал шаг вперед.

Казимир отступил.

– Не хочешь со мной драться? – спросил Император.

Казимир попытался улыбнуться, но вместо этого получился злой оскал.

– Зачем драться с тем, кто заранее сильнее тебя? – ответил он.

– Тогда зачем ты затеял драку с тем, кто сильнее тебя? – Лазарь снова махнул мечом в воздухе.

– Я решил не спускать тебе с рук то, как ты со мной обращался.

– Ну тогда мог бы прийти и сказать, что обиделся, а не устраивать дворцовый переворот.

Меч Лазаря сверкнул в воздухе, и клок волос Казимира медленно опустился на пол. Регент вздрогнул.

– Как ты выбрался? Ты должен был умереть после того, как я разрушил пирамиду.

– Твои друзья не сдержали слово. Ты отдал им все, что они у тебя просили?

Казимир нервно сглотнул.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Чью кровь ты им отдал? – меч снова взметнулся в воздух и пролетел всего в сантиметре от носа Казимира.

Тот, казалось, забыл, что меч есть и у него самого.

– Чью кровь ты им отдал? – повторил свой вопрос Лазарь.

– Сигизмунда, – сдавленным шепотом ответил Казимир.

– Он жив?

Казимир сделал еще шаг назад.

– Мой сын жив?

– Да… Им не нужно было много.

Что-то изменилось в глазах Лазаря. Казимир заметил это и выпустил меч из рук. Он опустился на колени и наклонил голову, но вместо свиста меча услышал тихий, почти ласковый голос Императора.

– Ну ты же не думал, что так легко отделаешься? – прошептал Лазарь.

Из-за его спины раздался смех лорда Мадога.

К полудню Горд возликовал, узнав о чудесном воскрешении Императора Лазаруса III, установили помост, с которого Император самолично поприветствовал своих граждан, давая всем и каждому удостовериться в том, что перед ними их истинный правитель. Дворцовую стражу обезглавили Красные отшельники, был вызван центральный имперский полк, который занял их место, на рыночной площади установили клетку, в которую посадили голого окровавленного Казимира. Бывший Регент даже не мог подняться, потому что по приказу Императора ему сломали обе ноги. Специально приставленный палач раз в два часа показывал беснующейся толпе представление, состоявшее из серии изощренных пыток. Говорили, что Лазарь специально приказал открывать во дворце Горда все окна, чтобы слышать крики бывшего Регента. Верховного жреца Багала по имени Формоз заперли в подземелье Горда, но, по словам тюремщиков, обращались с ним на удивление мягко – кормили пять раз в день, ежевечерне доставляли лохань с водой, а тюремный топчан заменили на кровать с неплохим матрасом. В соседней камере со жрецом коротала время Императрица Марта, которой, напротив, были созданы наиболее жесткие условия, причем наибольшая пытка для нее заключалась в том, чтобы каждый вечер слышать, как Формоз весело плещется в своей импровизированной ванне, напевая скабрезные песни, которые не подобало бы слышать даме достойного происхождения.

На следующий день после своего возвращения, Лазарь устроил новую коронацию, на которой Император Сигизмунд II торжественно отрекся от престола в пользу своего отца, Императора Лазаруса III, на той же церемонии был подписан договор между Лазарем и Сигизмундом, который обозначал условия отречения: Сигизмунд II получит свой трон и власть обратно по смерти Лазаруса III, но не ранее и ни при каких других обстоятельствах. Сам юный Император на церемонии был бледен как полотно. Когда церемония закончилась, свечи потушили и придворные разошлись, Император отправился к себе. Он только устроился у камина на своем привычном месте и налил вина в свой любимый золотой кубок, из которого так давно не пил, как в дверь постучали. Лазарь услышал, как открывается дверь, а потом краем глаза заметил скользнувшую в комнату высокую сутулую тень. Лазарь уже достаточно насмотрелся на эту тень, чтобы безошибочно опознать в ней человека.

– Милорд… – Лазарь сделал приглашающий жест.

– Ваше величество… – Мадог отвесил ему церемонный поклон.

За эти два дня Лазарь ни разу не разговаривал с Мадогом, но все время замечал его краем глаза: то среди придворных, то на краю помоста, с которого он обращался к народу, то у двери на коронации. Лорд каким-то образом совершенно органично слился с обитателями дворца, но в то же время возвышался над ними на целую голову, что делало его слишком заметным. За это время у Лазаря было время обдумать вопрос бывшего лорда Востока, и он пришел к выводу, что раз Мадог пока еще с ним, то, очевидно, он надеется на какую-то поддержку с его стороны. Пока, как товарищ в странной игре против ноб, он вполне устраивал Лазаря, но вот потом… что делать с Мадогом потом, Лазарь ума приложить не мог, самым разумным было бы выдать его Родору или просто казнить, но почему-то Лазарю казалось, что это будет слишком очевидным решением. Как бы то ни было, с этим вопросом он будет разбираться только в случае, если удастся благополучно расхлебать кашу, которую заварил Казимир.