Стопы благовестника - [12]

Через год Павлов и его сотрудники устраивают во Владикавказе съезд южноукраинских и кавказских баптистов. Множество сложных тем, связанных с семейной жизнью, с хлебопреломлением, обсуждалось братьями. Семнадцать проповедников съезд выдвинул на дело благовестил. Павлов лично посетил общины Самарской, Могилевской, Херсонской и Киевской губерний. Верующие селения Любомирка, где жил Иван Рябошап-ка, из-за постоянных столкновений с полицией встречали Павлова в клуне.

Как только Василий Гурьевич вышел на проповедь, в дверях замаячила широкоплечая фигура местного урядника. Загородив собой проход, он переписал всех верующих, а Павлова взял под арест в сельское правление. На другой день полицейские чины принудили Павлова следовать по строго определенному маршруту.

В городе Елисаветполе ему пришлось ночевать в квартире сторожа. Когда жена сторожа услышала разговоры о штундистах, ей стало не по себе, она сильно заволновалась. С расширенными от ужаса глазами, она уверяла Павлова, что когда штундисты начинают свои собрания, они ставят посреди хаты кадку с водой и водят хоровод вокруг нее. В полночь из кадки вылезает дьявол и оделяет всех деньгами. Павлов как мог убеждал невежественную женщину, что подобные рассказы никакого отношения к штундистам не имеют.

Исправник, не возвращая Василию Гурьевичу паспорта, приказал ему двигаться в Одессу, сказав, что все его дела переданы туда. В Одессе Павлов целую неделю каждый день являлся в консисторию, где ему равнодушно говорили: "приди завтра". Бесплодное хождение и отсутствие средств для существования вынудили его сесть на ближайший пароход и уехать домой в Тифлис. Дорожный привод в полицию так и остался без всяких последствий.

Жаркую баталию перенес Павлов летом 1886 года в Ростове-на-Дону. Там по просьбе брата Савина, священника Руднева и профессора Кутенева состоялся публичный диспут о крещении младенцев и миропомазании. Соборную площадь запрудила тысячная толпа народа. Собеседование происходило за церковной оградой в школьном помещении, куда могли поместиться только сто человек. Любопытствующие горожане осаждали окна и двери дома, откуда доносился уверенный голос проповедника. Павлов, ссылаясь на слова Иисуса Христа, доказывал преимущество осмысленного крещения. Он объяснял, что Бог ценит не бессознательные обряды, но благочестивую жизнь.

Фанатично настроенные слушатели яростно закричали: "Сектант! Еретик! Вон отсюда!"

Заметив, что дюжие мужики уже засучивают рукава, приготовляясь к избиению, Павлов через запасную дверь выскочил из дома и, сев на дрожки, выбрался подальше от разгоряченного люда. Обнаружив, что возмутитель исчез, толпа двинулась к дому Савиных, требуя выдать неугомонного сектанта. Охраняемый Божьей десницей, Павлов в тот же день незаметно покинул Ростов. Ростовское приключение не было новинкой для Василия Гурьевича. И ранее оказывался он жертвой обстоятельств, которые можно обозначить словами апостола Павла: "… мы были стеснены отвсюду: отвне — нападения, внутри— страхи". 2 Кор. 7,5.

Иван Лисицын из Одессы, у которого Василию Гурьевичу доводилось останавливаться, много лет спустя рассказал на страницах журнала "Слово Истины" о необычном богослужении с участием Павлова. Евангельское собрание проводили в пекарне, где работал Лисицын с Вилером. Жители города, узнав о сектантской сходке, всем миром вышли искоренять непослушных штундистов.

"Толпа набралась громадная. Вся площадь была запружена народом. Толпа вела себя неспокойно, — пишет Лисицын. — От напора людей в помещении трещали окна. Но мы все же собрание благополучно довели до конца. Чтобы избавить гостя от беды, я и говорю ему: — Василий Гурьевич, пойдемте, я проведу Вас черным ходом. — Не надо. Если случится что, то Господь пошлет Своих двенадцать легионов ангелов и они защитят меня. Сказав это, он надел свое пальто, котелок и вышел на улицу, прямо в шумливую толпу. Люди расступились и пропустили его молча. Он скрылся благополучно. Их обманул его господский вид. Они, видно, не думали, что "барин" был штундист".

Ненадежным убежищем для Павлова стал и город Тифлис. Обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев в личном докладе государю Александру III требовал жестоких мер против Павлова, характеризуя его личность как опасную и вреднейшую для русской государственности и православной церкви. А экзарх Грузии Павел еще в 1885 году призывал объявить его проповедническое служение вне закона: "Обязать оставить пропагандистскую деятельность и заниматься исключительно делами своей гражданской профессии. Следует поручить его строжайшему полицейскому надзору, обязав при этом жить в одном определенном месте".

Надзор за Павловым был установлен самый тщательный. "Быть может за хребтом Кавказа укроюсь от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей", – томился в свое время от полицейской слежки Лермонтов. Сердечным мечтам опального поэта не суждено было сбыться. Вольнолюбивый проповедник Христовой истины для властей предержащих и церковной бюрократии был так же опасен, как и певец свободы Михаил Лермонтов. Армия ретивых служак буквально следовала по пятам Василия Гурьевича, не спуская с него бдительных глаз.