СтопХамка - [37]

– А почему ты тут? – обвела она глазами двор.

– Просто… – сделал он слабое движение плечами.

– Да что с тобой?! – не выдержала и повысила голос Вита. – Случилось что? Что-то с машиной? – задала совсем неуместный вопрос, снова посмотрев на пустующий газон.

Но ей было все равно, что говорить сейчас или делать – каким-то образом нужно было заставить Колесникова ожить.

– С ней тоже все в порядке. Она на парковке, за домом.

Блин! Даже так?

– Повторяю свой вопрос – ты что тут делаешь?

– Не знаю, – одарил он ее очередным бессмысленным взглядом.

Так. Света на работе. Дома, конечно, шаром покати, да еще и легкий бардак. Но и оставить его тут в таком состоянии она не может. Теперь ей понятно, что стряслось что-то серьезное. Скорее всего, ему просто нужно высказаться, ну а она согласна на время стать для него «свободными ушами», хоть он и не заслужил этого.

– Пошли, – кивнула она на свой подъезд.

– Куда?

– Пошли, сказала. Узнаешь… – схватила его за руку и заставила встать с лавки.

А потом повела безропотного, как ребенка, за собой. Сейчас нужно на время забыть, что он бывший хам и ее начальник, который, возможно, пытается выжить ее с работы. Людям нужно помогать, когда они в том нуждаются. А ему нужна помощь – с каждой секундой Вита убеждалась в этом все сильнее. Возможно, даже помощь профессионала – тут она не была уверена, конечно, но на начальных порах и ее дилетантская сгодится.

– Иди на кухню и по сторонам не смотри, – завела она Колесникова в их со Светой квартиру. – Тут легкий беспорядок, – бросила взгляд по сторонам.

Ну не легкий, ладно. Но они же с подругой торопились с утра, вот и пораскидали все. На кухне гора немытой посуды, но и на это плевать. Она его сюда не на чистоту привела любоваться.

– Почему-то я не удивлен.

Ну слава богу, оттаивает, раз в голосе появился сарказм. Сейчас она обрадовалась даже таким эмоциям.

Быстро собрав разбросанные вещи хотя бы в коридоре, Вита пару раз глубоко вздохнула и выдохнула и уверенной поступью двинулась на кухню. Колесникова нашла замершем на табурете и смотрящем в окно. Так, кажется, он впал в новый транс за те несколько минут, что находился один.

– Чай или кофе будешь? – вежливо поинтересовалась, ломая голову, что спросить или сделать, как растормошить его.

– Нет, спасибо, – отозвался, не поворачиваясь.

– Ну тогда рассказывай, – опустилась она на соседний табурет.

– Что? – повернулся он к ней, и в глазах его Вита прочитала неприкрытую боль, от которой самой стало плохо, а по спине пробежал холодок.

– Ну… почему такой? Почему сидел во дворе, на лавке, и не пошел к маме?.. Я же вижу, что случилось что-то серьезное.

– И зачем тебе чужие проблемы? – слабо улыбнулся он, но и это получилось у него щемяще грустно.

– Это нужно не мне, а тебе. Порой достаточно выговориться, чтобы стало легче, поверь.

Вита знала, что говорит – в себе держать не умела ничего, что доставляло хоть малейшее расстройство. Ей всегда требовалось выговориться, и сразу же становилось легче.

Колесников смотрел на нее какое-то время, и она видела, как меняются его глаза, как исчезает из них отрешенность и потерянность. Они не стали веселее, но сейчас ими на нее смотрел живой человек, а не замороженный кусочек плоти.

– Да рассказывать и нечего, кроме того, что я виновен в смерти человека, женщины…

Он снова отвернулся к окну, и это дало Вите возможность прийти в себя. Если честно, в первый момент она струхнула. Отчего-то представила, что он сбил человека насмерть и скрылся с места преступления. Словно помешалась на машинах, когда что-то касалось Колесникова. И сейчас за это мысленно себя отругала.

– И кто эта женщина? – тихо спросила.

– Моя бывшая невеста. Сегодня она умерла, а я не смог ей помочь…

Вита думала, что на этом он остановится, но он продолжал говорить. Сначала медленно, а потом все быстрее. Она сидела внешне спокойно и всеми силами боролась со слезами. Ей было жалко их обоих, особенно ее. А от мысли, что теперь ей уже никто не поможет, становилось еще хуже. И она понимала Колесникова. Стоило только поставить себя на его место, как осознавала, что чувствовала примерно то же.

Но ведь он не виноват! Ни капельки! Ни граммулечки! И даже напротив – поведение его, то, как он относился к своей бывшей невесте, достойно уважения. Только вот как сказать ему об этом так, чтобы дошло? И как же ей в этот момент было жалко его!

– Я не знаю, что сказать, кроме того, что твоей вины в этом точно нет, и я тебе сочувствую всей душой.

Что бы она ни сказала, все будет выглядеть неуместно. Нет подходящих слов для такой ситуации. Он должен просто пережить это и смириться с мыслью, что исправить уже ничего нельзя.

– Спасибо! – отозвался Колесников. – Правда, стало чуть легче.

– Может, тогда чаю? – улыбнулась Вита.

Все сейчас казалось ей странным, и прежде всего этот мужчина, сидящий на ее кухне. Ведь она должна его ненавидеть, а кажется, он ей нравится, и в особенности его поступки.

– Пожалуй, откажусь. Надо еще маме сообщить и Ире помочь. Она занимается похоронами…

Кто такая Ира, интересно? Но спросить об этом Вита не рискнула.

– …Ира – сестра, приехала неделю назад, когда маму положили в больницу, – словно прочитал он ее мысли. – Они сейчас с племянниками живут у меня. Но уже скоро уезжают…