СтопХамка - [35]

Нашли клоуна! Аж обидно стало.

– Через неделю экзамен, в среду, – уныло отозвалась Вита – настроение испортилось, да и тяжесть в животе давала о себе знать.

– Отлично! У нас как раз рейд в пятницу, с видеосъемкой на этот раз. Не спрашиваю, а ставлю в известность, что ты участвуешь тоже. Возражения не принимаются. Красивее тебя нет в нашей команде, вот и будешь ее лицом.

Конечно же, Вита пыталась возражать, но Петюня затыкал ей рот на полуслове.

Они еще немного посидели на уступе и полюбовались Москвой, а потом Петюня довез ее до дому. Как и положено на свидании, полез с прощальным поцелуем, за что получил под ребра. Ухажер нашелся! Но последней выходкой у него все-таки получилось поднять Вите настроение, и жизнь снова заиграла красками.

Глава 11

Иван

В среду Ивана разбудил телефонный звонок, когда даже рассвет еще не занялся, лишь белесая дымка покрывала все за окном. И дождь стучал по подоконнику, навевая уютную грусть.

Сердце дрогнуло, когда определился номер духовного наставника «Отрады». А потом и ухнуло вниз, когда в трубке раздался его голос, произнесший:

– Иван Сергеевич, случилась беда…

Ночью София повесилась. Нашли ее через пару часов, когда уже ничего нельзя было сделать.

– Тело ее мы отправили в морг. По закону нужно произвести вскрытие. Сможете ли вы подъехать сегодня, чтобы мы договорились об отпевании?

– Так… нельзя же вроде…

Иван никак не мог сосредоточиться, как и поверить в то, что все это правда. Как она могла? Где взяла силы? Впрочем, он никогда не считал Софию слабой.

– Господь с вами, сын мой. София нам не чужая. Она была членом нашей семьи. Ее душа была больна, потому и совершила то, что церковью приравнивается к греху, но таковым в данном случае не является. Не в злобном порыве, а в состоянии богоборчества совершила она этот грех. И церковь такое прощает, как и отпускает грехи. Я запросил уже у епископа разрешение на отпевание.

– Спасибо вам! Скоро буду.

Иван прошел на кухню и застал там сестру возле плиты. Ира варила еще крепко спящим племянникам кашу, как делала каждое утро.

– Ты чего в такую рань? Ладно мне оглоедов кормить, а тебе-то сам бог велел спать, – проговорила Ира, не глядя на него и помешивая кашу.

– Соня умерла.

– Боже мой! Как? – испуганно взглянула на него сестра и составила с огня кастрюльку. – Да как же так? – потрясенно повторила.

Иван рассказал ей о разговоре с монахом, но сам все равно до конца не верил.

– Надо заняться организацией похорон.

– Да, конечно. Ты езжай в монастырь, а я позвоню в ритуальную службу и обо всем договорюсь.

– Спасибо тебе, Ир. Хорошо, что ты сейчас со мной, – тепло поблагодарил ее Иван.

Одному ему было бы в сто раз паршивее. А вот у Сони не было никого… кроме него. Она выросла в детдоме. От того, что ни единая родная душа не проводит ее в последний путь, стало еще тоскливее.

***

Разговор с Владиславом не занял много времени. Отпевание назначили на пятницу, как и похороны.

– Мы нашли письмо. На конверте ваше имя, – протянул ему монах слегка помятый конверт.

«Колесникову Ивану» – крупными буквам было выведено на нем. Почерк, несомненно, был Сонин – такой же немного нервный, как она сама, с буквами разной высоты. И снова сердце защемило тоской. Зачем же она так поступила? Может, в письме он найдет ответ на этот вопрос.

«Ванюша, любимый, если ты читаешь эту записку, значит все у меня получилось. Не ругай и не жалей меня, потому как по-другому я не могла. Как и избавиться от этой гадости, что уже давно отравляет меня. Не сейчас, так позже, ты же понимаешь… Финал меня ждет одинаковый. Да и не жизнь это, а бесполезная борьба, обреченная на проигрыш.

Ванюш, если будешь приходить ко мне на могилку хоть изредка, я буду рада. Ха-ха… глупая я, да? А ты хороший. Ты самый хороший человек из всех, которых я знала. И я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Думаю, без такого балласта, как я, у тебя это получится.

Прости меня, Вань, за все. Не хотела я портить тебе жизнь, но так вышло. И я любила тебя, хоть ты и не верил. Сироты любят по-своему, не так как все. Мы прячем чувства глубже, чем те, что выросли в нормальных семьях. В нас годами убивали любовь, оставляя от нее крохи. И все эти крохи были твоими, поверь».

Из глаза выкатилась слеза и капнула на последнюю строчку, размывая пару букв. Иван смял письмо в порыве безотчетной злости, что рождена была невозможностью все исправить.

Вита

Среда, на которую был назначен экзамен по вождению, наступила незаметно. Вита взяла административный отпуск на этот день и уже в восемь утра была на месте. По совету инструктора, который, кстати, оказался не таким уж и плохим дядькой, хоть и дерганным, она внушила себе, что совершенно спокойна, и неспешно прогуливалась по дороге, изучая знаки и те места, которые казались ей сложными. Машину ей обещали выделить ту же, на которой она училась. К ней она уже привыкла и чувствовала себя уверенно.

Хуже всего у нее получались заезд на эстакаду и задний ход. Их они с инструктором особенно отрабатывали, пока не довели до автоматизма. Очень надеялась, что с этим она справится. А вот за что ее инструктор не уставал хвалить, так это за технику парковки. Да Вита и сама собой втайне гордилась, что научилась парковаться и передом, и задом.