Стопаж - [4]
Около одинадцати часов вечера водила высадил меня на темном перекрестке и повернул на Мукачево. Я немедленно принялся стопить с фонарем, но очень скоро это пришлось прекратить. Из темноты приехали ментовские Жигули и мне оттуда резко сказали, что ночью стопить нельзя и чтобы я шел куда-нибудь спать во избежании осложнений.
Поскольку шансов застопить что-нибудь и вправду было мало, я расположился на ночлег в высокой траве под плакучей ивой метрах в десяти от дороги. Закутался курткой от комаров и попытался уснуть.
_3 августа Мукачево - Ужгород - Вышне-Немецке - Кошица - Прешов
- Попрад - Жилина_
Что дальше происходило этой ночью, мне и по сей день сложно понять. То есть, возникают существенные проблемы при попытке отделить сон от яви. Следует учесть тот факт, что две предыдущие ночи я спал крайне мало, а недосып для моих мозгов равен по эффекту паре бутылок водки.
Я засыпал и снова просыпался от рева проносящихся мимо машин.
Пару раз те останавливались неподалеку от меня, водилы и пассажиры ходили отливать в кювет или возились со спустившимся колесом. Потом я проснулся от того, что неподалеку от моего лежбища обосновалась пара ментов, занимавшихся ночным ловом. Отчего-то мне показалось, что это были те же самые, что погнали меня с позиции. Они останавливали легковушки и фуры, смотрели документы, заглядывали в салон и багажники. Отчетливо помню, как они остановили КАМАЗ с прицепом и мент полез в освещенную кабину к водиле смотреть документы. Потом между ними прямо в кабине завязалась драка - а вернее какая-то непонятная возня. Весь свет потух. Запомнились взволнованные голоса: "ну, что, никто не видел?" "Нет, не видел".
Действительно, мимо КАМАЗа не проехала ни одна машина. Было около двух-трех часов ночи - самое глухое время. В темноте я, буквально оцепеневший от ужаса, слышал, как недалеко от меня по траве волокли что-то тяжелое. Потом все смолкло. Когда и как уехал КАМАЗ, я не слышал. Сейчас Излагаю последовательность событий более-менее связно, но тогда описанные эпизоды вспыхивали и исчезали безо всяких промежутков.
Спустя полторы вечности, а именно когда обрел способность двигаться (или проснулся от кошмара), я ползком покинул это ужасное место и рванул в сторону ближайшего поселка. Оставшуюся часть ночи я прошатался по деревне в поисках уголка, где можно было прикорнуть, но везде было холодно и ветрено. У переезда в поле я долго смотрел как в луче прожектора лиса, сверкая глазами, гонялась за полевками.
На рассвете я вернулся на место своей кошмарной ночевки и нашел свою дорожную бейсболку. Никаких трупов, кровавых пятен и иных признаков преступления не было.
Итак, было это на самом деле или попросту приснилось - я сказать однозначно не могу. В течение последующих нескольких дней я имел возможность убедиться, что отнюдь не всегда можно верить собственным глазам.
Находясь в самых смятенный чувствах, я принялся стопить.
Километров пятнадцать в сторону Ужгорода меня подвезли на
"Москвиче", потом я прогулялся по трассе мимо виноградников, а до самого Ужгорода подъехал на фуре. На ужгородской окружной, направлявшейся прямо к таможне, было безлюдно, так что до непосредственно до границы мне пришлось топать пешком. На десять минут свернул с дороги, чтобы умыться-побриться в реке Уж, и в более-менее свежем виде явился к таможне. Здесь царила типичная совковость: в Словакию пропускали только на машинах - пешком пройти было нельзя, обратно же пройти можно было беспрепятственно. Перед шлагбаумом тусовалось несколько теток и мужиков, обступавших каждую подъехавшую машину с единственной просьбой: "Подвези триста метров!". Машин было мало, а желающих на них уехать - много. Я занял весьма условную очередь в этой тусовке и стал ждать.
Спустя час очередь продвинулась вперед на пару человек. Я решил, что так можно застрять надолго и пожертвовал пятью баксами для ускоренного преодоления границы на такси. Для таксиста это был супервыгодный бизнес - довезти четырех человек до словацкой таможни и вернуться обратно, даже учитывая очереди в обе стороны, можно было за полчаса. Бензину при этом тратилось столько же, сколько на объезд футбольного поля.
Штамп в загранпаспорт - и вот я ЗА ГРАНИЦЕЙ.
Обменный пункт на таможне я с успехом прозевал, да и менять было особо нечего, поскольку из наличности у меня оставались только украинские копийки. Найти банкомат в Вышне Немецке не представлялось возможным. А за проезд в автобусе требовали деньги. Поэтому единственно правильным решением, на мой взгляд, было идти и стопить.
Мужик - управляющий в магазине Мицубиси. Говорит по русски, довозит до Кошицы.
Я обосновался у выезда из Кошицы и принялся стопить. На удивление быстро остановился огромный трейлер и драйвер кивнул мне "залазь".
По-русски он почти не говорил, но что-то мне удалось у него выяснить относительно пути в Прагу. Варианта было целых три: по югу Словакии на Братиславу - и в Чехию, по северу Словакии (через Попрад, Жилину)
- в Братиславу и далее и, наконец, минуя Братиславу по второстепенной дороге сразу в Чехию (через Жилину и Оломоуц) - я разрывался между этими путями, но второй из них предоставлял мне возможность проехать через Западные Карпаты и побывать в Братиславе, так что я склонялся именно к нему… Меня выбросило из этих рассуждений в тот момент, когда подо мной что-то взорвалось и кабина отчетливо завалилась на левый бок. Драйвер буквально прыгнул на тормоза и мы съехали (а не вылетели, как вполне могли бы) на обочину. Оказалось, разворотило колесо, причем очень основательно, так что драйвер, увидев это, стал всячески ругаться. Он махнул мне проваливать к чертям, показывая, что здесь работы очень надолго.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.