Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания - [69]

P. S. В этом рассказе все фамилии и события не вымышленные, а реальные.

Мимоходом. Военная кость

Выражение «военная косточка» каждый понимает по-своему. Тут и подтянутость, и точность, и выправка, и еще многое-многое другое. Все эти качества достойные и нужные. Но, по-моему, есть еще и другое сходное, но не идентичное предыдущему понятие — «военная кость».

Севастополь. Пятый курс. Увольнение. Стою у рынка, жду троллейбус «десятку». Опаздываю к будущей жене. В город я тогда выбрался позже других, после наряда, поэтому на остановке военнослужащих практически нет, за исключением парочки первокурсников. Остальные уже растеклись по явкам и квартирам. Патрулей и офицеров поблизости тоже не видать. Можно дышать ровно. Я задрал фуражку на затылок, сунул сигарету в зубы, руки — в карманы и жду. Вдруг прямо напротив меня, буквально в метре, возникает немолодой мужчина в штатском костюме и настойчиво пытается заглянуть мне в глаза. Неприятное ощущение, надо сказать. Стою, по-прежнему стараясь не обращать внимания на назойливого мужичка. А тому, видно, что-то очень сильно не дает покоя, и кажется, с каждым мгновением злит все сильнее и сильнее. Он прямо-таки кровью наливается. Того и гляди, лопнет. Я отвернулся. Он оббежал вокруг и снова впился взглядом. Я вновь сделал поворот. Он тоже. Стало очень неуютно, и как назло, нет транспорта. И тут, наконец, мужичка прорвало. Вытянув руки по швам, он, словно заправский строевик, громким и зычным голосом принялся меня строить и равнять.

— Товарищ главный корабельный старшина! Что вы себе позволяете? Я уже пять минут болтаюсь перед вами, словно тополь на Плющихе, а вы, наглец и негодяй, даже руку к козырьку поднять ленитесь перед старшим по званию! Встаньте как положено! Руки из карманов! Выплюньте вашу соску! Разболтались.

От неожиданности и по инерции я подобрался и вытянулся. Военным вообще свойственно соловеть от командного рыка. И тут меня осенило: мужик-то в гражданской одежде. Я как-то сразу расслабился и посмотрел по сторонам. Народ на остановке, привлеченный шумом, заинтересованно поглядывал в нашу сторону. Я медленно засунул руки обратно в карманы и нарочито удивленным голосом спросил беснующегося подле меня мужчину:

— Извините, пожалуйста. А вы, собственно, кто будете?

Мужичка словно плетью огрели.

— Да вы… Да я… Вы что.? Перед вами целый контр-адмирал корячится!

Адмирал — это серьезно. Тем не менее я набрался наглости и спросил:

— Еще раз извините, ради бога. А ваши документы посмотреть можно? А то как-то по вам сразу и не поймешь, что вы адмирал.

Народ на остановке хохотал, уже не стесняясь. Адмирал же скосил взгляд на свое плечо. Погон там не было. Только цивильный костюм. Он как-то сразу сник и как будто уменьшился в росте. Стало даже немного жаль его. Он суетливо передернул руками и, опустив глаза, негромко сказал:

— Извини старика, кадет. Совсем заслужился.

И, махнув рукой, быстро зашагал прочь. Вот это уже настоящая «военная кость»!

И грянул выпуск…

Блеск эполет, шуршанье платьев, звон бокалов И медный канделябр на стене.

Последний бал гардемаринов их провожает в дальние моря.

О выпускном бале в Морском кадетском корпусе 1913 г.

Выпуск — это всегда праздник, и для тех, кто до него дотянул, и для тех, кто выпускников до него дотягивал. И естественно, хотелось бы написать о торжестве, золотом блеске новеньких лейтенантских погон, белоснежных мундирах под щедрым крымским солнцем, новеньких кортиках и прочем, прочем, прочем. Все это, естественно, было. И счастливые слезы матерей, и суровые лица отцов с едва заметной внутренней гордостью, запрятанной в уголках губ, и молодые жены и подруги с радостными улыбками и букетами цветов, и оглушающая медь оркестра.

Началось все с того, что еще за несколько месяцев до выпуска нам в самой категоричной форме довели, что приказом начальника училища и командующего флотом и вообще нам запрещен лейтенантский банкет после выпуска. Законы законами, но нам дали понять, что по большому счету севастопольским властям глубоко наплевать, что мы будем уже офицерами, а не курсантами, приравненными к срочной службе. Черноморский флот недаром носил прозвище «королевского флота». Тут все директивы руководства всегда исполнялись не просто тщательно, а очень даже инициативно и изобретательно. А эпоху борьбы с зеленым змием, вообще можно назвать временем, когда «сон разума порождал чудовищ».

Но мы никак не могли представить себе, что, уже будучи офицерами, не сможем посидеть в ресторане со своими женами и подругами, обмывая свои погоны после пяти лет совместной учебы и перед долгим расставанием. Но дело обстояло именно так. Нам запретили банкет, а заодно с ним еще любое массовое мероприятие, связанное с выпуском, будь то даже посиделки в открытом кафе или аренда какой-нибудь столовой.

Сначала этому не поверили, но потом оказалось, что командование слов на ветер не бросало, и весь Севастополь, да и район, находящийся под флотской юрисдикцией, оповещен, что молодым лейтенантам или лицам, их представляющим, никаких злачных мест не сдавать, и заказы от них на банкеты не принимать. А так как тогда настоящей властью в городе был именно флот, то и указание выполнялось беспрекословно. Были конечно, наивные попытки сделать заказы от имени членов семей или знакомых, но служба войск в Севастополе была поставлена на славу, да и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы не сопоставить дату заказанного банкета с датой выпуска училища, да и количество приглашенных тоже кое о чем говорило.