Стон горы - [20]

До сих пор, подумал Синго, он ни разу не был ни в одном из достопримечательных мест Японии, ни на Мацусима, ни в Амано хасидатэ.[6]Однажды не в сезон, зимой, он побывал на острове Миядзима в Амако, да и то сделал там лишь короткую остановку, когда возвращался из командировки на Кюсю.

Утром он помнил лишь обрывки сна, но в памяти ярко запечатлелись цвет сосен на острове и цвет моря. Он отчетливо помнил, что это был остров Мацусима – остров сосен.

На лужайке под соснами Синго обнимал девушку. Они боялись, что их увидят, и прятались. Наверно, они вдвоем отделились от компании. Девушка была еще совсем молоденькая. Почти девочка. Сколько ему лет, он не знал. Судя по тому, что Синго бежал с ней между соснами, он тоже былмолод. Во всяком случае, обнимая девушку, он, наверно, не ощущал разницы в возрасте. И вел себя, как молодой. Но ему не казалось, что он вернулся в свою молодость, что все это происходило давно. Оставаясь, как сейчас, шестидесятидвухлетним, он представлял себя юношей лет двадцати. Этим сон и был загадочен.

Компания на моторной лодке плыла далеко в море. В лодке встала во весь рост женщина и помахала им платком. Даже проснувшись, он отчетливо помнит белый платок на фоне синего моря. Синго и девушку оставили одних на маленьком островке, но это их нисколько не беспокоило. Синго думал лишь об одном – он видит лодку в море, а с лодки не видно укрытия, и котором они притаились с девушкой.

Синго проснулся, как раз когда увидел белый платок.

Утром, встав с постели, Синго уже не знал, что за девушка привиделась ему. У нее уже не было ни лица, ни даже общих очертаний. Не осталось никакого ощущения от прикосновений. Ярко запечатлелись лишь цвета пейзажа. Но почему все происходило на Мацусима, почему он видел во сне Мацусима – понять этого он не мог.

Синго ни разу не был на Мацусима, ни разу не плавал на лодке к необитаемому острову.

Синго хотелось поговорить со своими домашними, – не от нервного ли истощения ему снился цветной сон, – но так и не решился. Ему было неловко, что во сне он обнимал девушку. А что он видел во сне себя, сегодняшнего, молодым – что в этом противоестественного?

Загадочное смещение времени во сне даже позабавило Синго.

Если бы он вдруг понял, кто была та девушка, вся загадочность этого сна мгновенно бы разрушилась, думал Сннго, попыхивая сигаретой в своем кабинете, и тут раздался легкий стук, и дверь распахнулась.

– Доброе утро, – вошел Судзумото. – Решил заглянуть, вдруг, думаю, пришел уже.

Судзумото снял шляпу. Хидэко вскочила, чтобы взять у него пальто, но он, не раздеваясь, сел на стул. Синго удивленно посмотрел на лысую голову Судзумото. Возле ушей выступили коричневатые старческие пятна, и весь он выглядел каким-то неопрятным.

– Что случилось? Прямо с утра ты ко мне. Подавив улыбку, Синго стал рассматривать свои руки. Тыльная сторона ладони и запястья временами и у него покрываются коричневатыми пятнами.

Мидзута, помнишь, тот, что умер в объятьях женщины…

– Да, да, Мндчута, – вспомнил Синго. – Совершенно верно, именно от семьи покойного. Мидзута я получил в подарок зеленый чай, и снова у меня вошло в привычку пить его по утрам. Прекрасный чай они мне подарили.

– Зеленый чай – это ладно. Умереть в объятьях молодой женщины – что может быть прекраснее. Я слышал рассказы о такой смерти, но никогда не думал, что это может случиться с нашим Мидзута.

– Хм.

– Даже завидно.

– Ты тоже толстый и лысый – так что у тебя есть все шансы.

– Но зато у меня не такое высокое давление. А Мидзута всегда боялся инсульта и никогда не оставался один, особенно когда уезжал из дому.

Мидзута скоропостижно скончался в гостинице на горячих водах. На похоронах его приятели перешептывались, что он, если выразиться, как Судзумото, умер в объятьях молодой женщины. Мидзута умер оттого, что поехал с женщиной, – почему они предполагают, что он умер именно от этого, думал потом Синго и решил, что рассказ этот мало правдоподобен. Но все-таки тогда ему было любопытно – придет ли эта женщина на похороны: одни утверждают, что женщина – самое отвратительное, что есть в жизни, другие, наоборот, утверждают, что если женщина любит мужчину, то и она может быть желанной.

Синго считал, что это одно из проявлений старческого маразма – когда его шестидесятилетние приятели сыплют студенческими словечками на том лишь основании, что они когда-то вместе учились в университете. И сейчас называют друг друга по прозвищу или уменьшительными именами, запомнившимися со студенческих лет. Они знали друг друга с юности, это не только сближало их, но и вызывало взаимную неприязнь, – ведь каждый из них прочно укрылся в скорлупе замшелого эгоизма. Сейчас они острят по поводу смерти Мидзута, который недавно сам высмеивал умершего Торияма.

Судзумото и на похоронах с вожделением и завистью говорил о смерти в объятьях женщины,но Синго просто передернуло, стоило ему представить себе смерть этого человека по такой милой сердцу Судзумото причине.

– Нет, для пожилого человека такая смерть непристойна, – сказал он.

– Безусловно. Ведь нам уже не снятся женщины, – присмирел Судзумото.