Столыпинский галстук - [92]

…Когда управительница бала княжна Оболенская после перерыва объявила вошедший недавно в моду белый танец, зал запестрел белыми платьями, в которые за время перерыва успели облачиться девушки. По заведенной традиции, все они были в масках.

Вот и перед Карамышевым появилась такая белая фея в маске и, сделав изящный книксен, пригласила на танец. Впрочем, маска не могла скрыть великолепной фигуры и цвета волос, по которым можно было безошибочно узнать княжну Щербатову. Но нарушать инкогнито «масок» было не принято.

– Скажите, князь, а почему вы до сих пор не женаты? ― спросила «маска», когда они закружились в вальсе. Под маской можно было задавать вопросы более смелого характера.

– Потому, таинственная незнакомка, что не нашлось пока на Земле женщины, которая смогла бы зажечь огонь в моем сердце, ― ответил Странник, практически не погрешив против истины. Его избранница действительно была рождена на другой планете и появилась на свет в другое время.[47]

– Вероятно, вы очень разборчивый мужчина. Каким же критериям должна соответствовать ваша избранница?

– Только одному: вызывать во мне чувство, которое принято называть любовью. А какие у нее при этом будут внешность, образование, происхождение и размер кошелька ― вопросы абсолютно второстепенные. Позвольте и вам задать схожий вопрос: а каким представляете своего избранника вы?

Некоторое время «маска» кружилась в танце молча.

– Пожалуй, у нас с вами общие взгляды, ― произнесла она наконец.

– Значит, вам тоже пока не встретился тот, единственный?

– До последнего времени все обстояло именно так.

– В последнее время что-то изменилось?

– Пожалуй, да. Встретился один, которого я, пожалуй, смогла бы полюбить. Но его сердце оказалось занято, ― тихо, на грани слышимости, ответила «маска».

– Сочувствую. Ничего другого в этой ситуации не остается. Правда, есть еще одно средство, которое может помочь.

– Вот как? Я такого не знаю, князь. Что же это за средство?

– Клин.

– Что, извините?

– Клин, который из поговорки «клин клином вышибают». Другой мужчина. И у меня есть такой на примете. Мужчина, который мог бы покорить ваше сердце, заставить забыть обо всем и составить ваше счастье.

– Князь, сказать, что вы меня заинтриговали ― значит, ничего не сказать. Я могу быть с ним знакома?

– Нет, княжна. Вы с ним не знакомы.

Княжна Елена сняла маску, улыбнулась и спросила:

– Вы меня узнали сразу?

– Конечно. Такой бриллиант невозможно спрятать ни под какими масками.

– И все же жаль, князь, что ваша крепость мне не сдалась. Чудесная могла бы быть пара.

– Может быть. Но уверяю вас, скоро вы обо мне забудете.

– Это очень смелое утверждение. Мне кажется, вы преувеличиваете, ― с вымученной улыбкой ответила княжна.

Танец закончился, и князь повел даму к ее месту.

– Я никогда не бросаю слов на ветер. Ждите, я извещу вас, когда представится возможность познакомить вас с мужчиной вашей мечты.

…Княжне плохо спалось в эту ночь. Но настроение грусти и печали, что не оставляли ее со дня рождения наследника Алексея, сменилось робкой надеждой в преддверии чего-то необыкновенного. Князь Карамышев был из числа тех людей, кому нельзя было не поверить.

А Странник в эту же ночь прикидывал, как организовать знакомство княжны Елены с Галахадом, последним из рыцарей, не связанным до сих пор узами Гименея.

Глава одиннадцатая

В самом конце 1912 года Владимир Ильич Ульянов-Ленин находился в Кракове, куда переехал с женой и тещей из Парижа летом того же года.

Он сидел в одиночестве в небольшом кафе в центре города, обдумывая последние новости из России, которые привез Каменев. Новости были весьма любопытными и требовали осмысления. После заявления России о своем нейтральном статусе, что весьма удивило Владимира Ильича, престиж династии Романовых в стране значительно укрепился. Этому способствовали и проправительственные издания, которых в России в последнее время значительно прибавилось. Еще большую роль в изменении общественных настроений стало играть радио, которое весь заканчивающийся год активно и за государственный счет внедряло правительство Столыпина. Возможности для воздействия партийных изданий на общественное сознание резко уменьшились. Об этом и рассказал прибывший из Санкт-Петербурга Каменев.

– Разрешите, Владимир Ильич?

Ленин с некоторым удивлением и недоумением посмотрел на остановившегося у столика незнакомого высокого мужчину с кружкой пива в руке: пустых мест в зале кафе было достаточно. Впрочем, обращение по имени-отчеству свидетельствовало о том, что господин знал его, хотя лидер партии РСДРП и не мог вспомнить незнакомца.

– Присаживайтесь, сударь. Но разве мы знакомы?

– Нет. Разрешите представиться: Карамышев Алексей Николаевич.

Страннику было удивительно вживую услышать этот знакомый по столь многим фильмам голос с легкой картавинкой.

– Постойте-ка…

– Да-да, тот самый Карамышев. Правая рука Столыпина, председатель ЧКГБ. Я прибыл для встречи с вами по поручению Петра Аркадьевича. Хотя, не скрою, инициатором такой встречи выступил именно я. Мне было очень интересно увидеться с таким выдающимся человеком, как вы, и обсудить некоторые темы, представляющие взаимный интерес.