Столыпинский галстук - [73]

– А вам не кажется, Алексей Николаевич, что говорить министру внутренних дел о неких действиях, выходящих за рамки закона, несколько э… чересчур? В чем тогда будет разница между вашими действиями и действиями тех же террористов?

– Раз вы сами не улавливаете этой разницы, извольте. Когда террористы в девятьсот шестом году пытались убить вас во время покушения на Аптекарском острове, погибло двадцать четыре человека. Пострадало еще больше, в том числе и ваши дети. Террористы во имя своих химерических идеалов не останавливаются ни перед чем, и им наплевать на судьбы других людей. Они полагают, что цель оправдывает попутные жертвы. И выбирают террор в качестве единственного средства достижения своих целей. Когда вы развернули против них войну, вы, по сути, тоже прибегли к террору, хоть и узаконенному. Но цель у вас была совершенно иная: защитить наших граждан от террористов. То, что предлагаю в исключительных случаях я ― тоже террор. Однако направленный на защиту уже миллионов наших граждан от неминуемой гибели в горниле надвигающейся войны. И сугубо точечный. Посторонние люди при исполнении моих акций гибнуть не будут. Это я могу гарантировать. Таким образом, во всех трех случаях речь идет о терроре. Но, как говорится, почувствуйте разницу. Вы решились на террор, чтобы защитить жизни сотен и тысяч наших граждан. Я предлагаю то же средство, чтобы защитить жизни миллионов. И как вы себя будете чувствовать, если в силу непонятно каких моральных принципов начнете делить террористов на «хороших» и «плохих», когда грянет война, которую можно было остановить? Ведь эти агенты влияния, по сути, те же террористы, только международные и гораздо более опасные. Ради своих убеждений и идеалов они готовы принести в жертву, то есть убить, на порядки больше людей, чем террористы обычные. Пусть не своими руками, но все же. Так что думайте, Петр Аркадьевич.

Столыпин несколько секунд молчал, а затем произнес:

– Продолжайте.

– В прошлый раз я говорил о комплексе мер дипломатического, пропагандистского, военного и тайного характера. Что имеется в виду? Прежде всего, нужно сформировать в обществе соответствующие антивоенные настроения. Нужно резко поломать шапкозакидательские настроения, присутствующие среди некоторой части наших граждан.

– Какие? Шапкозакидательские?

– От выражения «закидаем шапками». Многие думают, что мы быстренько всех поколотим и победим, опираясь на славу русского оружия. Нужно объяснить людям, что война, если Россия в нее ввяжется, быстренько не закончится и обернется миллионными жертвами. Для этого предполагаю активно использовать прессу, разместив в ведущих газетах ряд интервью с авторитетными военными, в которых будет описан характер грядущей войны. Далее. Тайные переговоры с немцами. Зондаж на предмет того, сколько Германия готова заплатить за нейтралитет России. Дипломатия. Отказ от заключенных ранее союзнических договоров, выполнение которых может привести нас к втягиванию в войну. Тут самый главный момент ― позиция Государя, которая, в свою очередь, сильно зависит от влияния окружения, и в первую очередь Распутина. У меня есть план действий по этому направлению, но сейчас на деталях останавливаться не будем. Ну и, наконец, военные мероприятия. Тут тоже нужно будет предпринять ряд шагов, диктуемых новой политикой. Вот таким мне представляется характер моей будущей деятельности. Что касается вашей охраны, то трех высококлассных специалистов этого дела я уже подыскал. Мои давние знакомые. С ними вы и ваши близкие будете чувствовать, как за каменной стеной.

Столыпин молчал, погрузившись в тяжелое раздумье. Молчал долго. Наконец, шевельнувшись, спросил:

– А если все же эта ваша тайная деятельность когда-нибудь выплывет наружу?

– Это исключено.

– И все же?

– Поскольку я буду в вашем прямом подчинении, в этом случае потомки скажут: «Так вот кому мы обязаны нейтралитету России в этой мировой бойне». И будут ставить вам памятники.

– Я никогда не страдал тщеславием.

– Знаю, Петр Афанасьевич. Ну да что с потомков взять? Их же не пожуришь за неэффективный расход государственных средств.

Столыпин улыбнулся шутке.

– Так наш договор о месячном испытательном сроке остается в силе?

– Хорошо, приступайте, Алексей Николаевич. С Богом.

Глава третья

Поначалу Странник планировал привлечь для охраны Столыпина Сан Саныча с Идой[32]. Однако, поразмыслив, решил не рисковать. Какой-нибудь господин Случай мог вскрыть несколько необычные особенности их анатомического строения, что могло привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому вызвал Хелгу и двух «рыцарй», Персиваля и Пеллинора, назначив Хелгу старшей.

Все трое были вооружены огнестрельным оружием и нунчаками, а Хелга дополнительно своим любимым мечом, расположенным за спиной, рукоятка которого была искусно спрятана под волосами.

– Ваша задача ― надежная охрана Столыпина, ― приступил к инструктажу старых соратников Странник. ― Его фигура имеет ключевое значение для выполнения нашего задания. Деталями организации охраны займется Хелга. Опыта у нее предостаточно. За мной информационное обеспечение. Я хоть и представлен здесь в весьма слабой проекции, контроль ментальных полей осуществлять могу. Список тех, кто в Москве балуется всякими «эксами», я вам передам. По Питеру данные дам, когда приедем туда. Отсюда в этой проекции мне до Питера не достать. Это, так сказать, системные угрозы. Будете работать над их ликвидацией постоянно. Террористам никакой пощады. Решайте проблему с ними кардинально. Практическими за всеми экстремистскими организациями четко прослеживается деятельность масонских лож, которым Столыпин очень мешает. Кстати, Богров тоже был еврейским масоном. Так что борьбе против них ― первостепенное внимание. Могут быть и несистемные угрозы. Всякие спонтанные ситуации типа внезапно вспыхнувшей агрессии при виде вашего подопечного. Тут уже по обстановке. Завтра представлю вас Петру Аркадьевичу.