Столыпинский галстук - [23]

– Я… Я…

– Ты проснешься послезавтра президентом великой страны. Это говорю тебе я, маршал Юзеф Пилсудский. Все, Игнатий, иди и не мешай мне работать…

Глава девятая

На рассвете 31 августа 1933 года немецкие военнослужащие атаковали одну из польских радиостанций метеорологической службы. В правительственном сообщении, вышедшим в эфир рано утром, говорилось, что в результате инцидента погибло несколько польских сотрудников радиостанции. Мировые СМИ немедленно дружно осудили провокационные действия немецких военных. Во втором правительственном сообщении, опубликованном после обеда, говорилось, что Польша не потерпит такого бесцеремонного попрания своего суверенитета и не оставит без последствий гибель своих граждан, и что жалкие попытки Германии отрицать очевидные факты, подтвержденные рядом независимых журналистов из разных стран, могут вызвать лишь недоумение и горечь. А сразу после полуночи все мировые телеграфные агентства буквально взорвались сообщениями об объявлении Польшей войны Германии и начале мобилизации.

Между тем сразу, как только стало известно о нападении на радиостанцию, бронетанковые и механизированные колонны польских вооруженных сил покинули места постоянной дислокации и направились в предписанные места сосредоточения. Кроме регулярных войск, в двигающихся колоннах можно было заметить и немалое количество «партизан» ― уволенных в запас военнослужащих, «случайно» призванных на переподготовку как раз накануне событий.

Рано утром первого сентября сотни бронированных машин атаковали в избранных местах польско-германскую границу, сходу смяли слабые пограничные заслоны и вырвались на оперативный простор. Немецким войскам было абсолютно нечего противопоставить этой броневой лавине. Какое-то количество артиллерии у немцев было, и они даже пытались ее применять. Но стрельба с закрытых позиций и с большой дистанции по быстроходным «кузнечикам», как поляки прозвали свои танки, была абсолютно неэффективной, а любая попытка вывести орудия на прямую наводку тут же исчерпывающе пресекалась лавиной огня из «Бофорсов», делающих по два выстрела в секунду. Столь же эффективны были автоматические пушки и для борьбы с авиацией, пулеметами и живой силой противника.

При входе в населенные пункты в первую очередь захватывались узлы связи и органы гос. управления ― полиция и администрация. Занимались этим специально выделенные и подготовленные отряды.

Четко координируемые по радиосвязи, ударные части прорыва действовали, как хорошо отлаженный механизм: сказывались многочисленные учения и тренировки. С небольшим отрывом за бронированными ударными кулаками следовали тяжелые грузовики с мотопехотой и частями обеспечения ― бензозаправщиками и передвижными складами боеприпасов, эвакуаторами, ремонтными летучками и другими необходимыми службами. Если возникала потребность, мотопехота немедленно подтягивалась на помощь танкистам и с ходу вступала в бой. Или же по сигналу входила в уже захваченный населенный пункт и производила полную зачистку.

В третьей волне шли «партизаны», а также дивизионы артиллерии большой мощности, готовые в любой момент поддержать передовые части огнем тяжелых пушек. «Партизаны» входили в уже полностью зачищенные города и села, сменяя мотопехоту, и та вновь двигалась вдогонку за бронетехникой.

Между тем обильно хлынувшие в военкоматы толпы призывников немедленно грузились в эшелоны, где в вагонах их уже поджидали заранее загруженные оружие, боеприпасы и форма, и тут же отправлялись по железной дороге вслед за наступающими передовыми частями. В их задачу входило полноценное установление оккупационного режима на захваченных территориях.

Избранная тактика приносила свои плоды. Продвижение «кузнечиков» было столь стремительным, что вскоре им стали попадаться населенные пункты, в которых жители даже не знали о начале военных действий. Сменяя друг друга, механики-водители на максимальной скорости гнали танки по отличному шоссе. Действия по первоочередному захвату центров связи привели к тому, что немецкое командование полностью утратило контроль за ситуацией и продвижением частей противника. Поэтому, когда к вечеру 1 сентября передовые части польской армии, преодолев почти пятьсот километров, появились на улицах Берлина, для всех это было полнейшей неожиданностью. По улицам города двигались трамваи, работали, как ни в чем не бывало, кафе и рестораны. На улицах было полно народа. Наблюдая, как колонны польских танков и мотопехоты втягиваются в город, немцы испытывали ощущение когнитивного диссонанса: они никак не могли взять в толк, что на улицах их города делают польские танки, если утром по радио объявили, что Польша начала против них войну. Допустить простую и логическую мысль, что появление на улицах Берлина польских солдат может означать, что их столица уже захвачена противником, просто не приходила им в голову ввиду полной фантастичности такого предположения.

Между тем, колонны бронетехники и мотопехоты, дробясь по пути, направились к заранее выбранным объектам ― Рейхстагу, Рейхсканцелярии, Генштабу, зданию гестапо, казармам гарнизона и другим объектам государственного управления и военным объектам. Ввиду военного положения все эти ведомства работали. Все чиновники были на своих местах: государственная машина Германии пыталась выработать тактику действий в ответ на столь неожиданно возникшую ситуации с поляками. Не успели. Легко преодолев благодаря подавляющему превосходству в огневой мощи слабое сопротивление рот охраны, пехотинцы стремительно захватили все эти объекты, арестовали правительство во главе с Гитлером и его ближайшими сподвижниками, а Рейхспрезидента фон Гинденбурга поместили под домашний арест. К утру подтянувшиеся части второго и третьего эшелонов уже плотно контролировали город. А «кузнечики» покинули столицу и двинулись дальше, на запад.