Столпы вечности - [21]

— Итак, ты основываешь свои поступки на воле случая? — спросил он у Ромри. — Для этого достаточно было бы бросить кости.

— Не на воле случая, да нет же. — Ромри покачал головой. — Это не обычная колода карт. Посмотри внимательно на материал. Это адпланты.

— Во всех картах они есть — например, в этих. — Вооз медленно извлек свою колоду. — Чтобы картинки менялись.

— Нет-нет, я не о том говорю. Они полностью состоят из адплантов.

Карты имели покрытие вроде слюдяного. Как и утверждал Ромри, они были сделаны из адплантов. Будто кремниевые кости.

— Эти карты волшебны, — сказал Ромри. — У них мистические свойства. Они реагируют на события вокруг. И никогда не ошибаются. Вообще-то они даже могут создавать новые события.

— Угу, если ты достаточно непредусмотрителен, чтобы во всем ими руководствоваться, — отозвался Вооз.

Он признал, однако, что карты наделены своеобразным шармом. Даже аберрантная символика каким-то образом придавала им таинственной основательности. Он напомнил себе, что карты изготовлены одной из экзотических сект, а эти, блуждая по окольным тропам и потайным маршрутам мысли, порою совершали удивительные открытия.

Тем не менее полученное Воозом образование вынуждало его отнестись к заявлениям Ромри скептически, и он поджал губы.

Впрочем, корабль за последние дни наверняка неоднократно наблюдал за этим человеком, обшаривая город шпионскими лучами; если корабль отнесся к его привычке искать у карт божественного откровения (истинные столпники полагали ее банальным суеверием) всерьез, значит, и Вооз тоже.

Ромри начал одеваться. Вооз развернулся к женщине.

— А что может нам дать этот твой Обсок?

— Он? — Она закатила глаза к потолку. — Ну, деньги. Он богач. У него тут здоровенная яхта на орбите, причем основательно вооруженная. Наверное, она даже с тем правительственным крейсером сдюжит, который сюда летит.

— Ты устроишь мне встречу с ним?

— Если тебе кажется, что ему будет с нее прок.

Вооз кивнул. Ему подумалось, что за последние несколько минут обстоятельства жизни всех троих резко переменились. Ну да, впрочем, люди в современном мире привычны к быстрым переменам обстоятельств.

Радальце Обсок был высок и сутулился, глаза торчали навыкате. Нос маленький, крючковатый, совсем как совиный клюв, и такой же маленький тонкогубый рот.

Облик его составлял странный контраст с рыжеволосой чувственной Мэйси Мир, как ее представили Воозу. Проникнуть в суть их связи, впрочем, было нетрудно. Она у Обсока числилась девушкой для развлечений, на постоянном контракте.

Однако наслаждение получала только она. Обсок чувственным нравом не отличался; он был коллекционером, а страсть его носила чисто интеллектуальный характер, так что заиметь в коллекцию женщину с непревзойденными способностями к эротике он счел для себя обязательным. Таланты Мэйси обеспечивал кремниевый скелет, а Обсок черпал удовольствие в лицезрении ее сексуальных контактов — с чем (у Обсока имелся полный набор сексуальных игрушек) или кем, а хоть бы и сама с собой, Обсока не занимало. Вооз сомневался, что коллекционер хоть раз ее сам взял.

Обсок многое коллекционировал, но истинной страстью пылал к драгоценным камням. Он срывался на крики восторга, повествуя Воозу о них. Он заявил, что в его коллекции присутствуют образцы всех, кроме одной, разновидностей драгоценных камней по всем мыслимым классификациям, общим числом девять тысяч тридцать четыре, включая крупнейший из когда-либо найденных естественных алмазов, весом более полутонны (и представлявший чисто коллекционную ценность, поскольку синтетическим путем были доступны алмазы идеальной чистоты весом до двадцати тонн). Низкотемпературное хранилище Обсока вмещало полный комплект соответствующих драгоценностей, в том числе редчайшие кристаллические модификации льда невероятной красоты, возникающие лишь в специфических условиях изолированных бессолнечных планет (и куда более дорогие, чем полутонный алмаз). У него имелся технециевый сапфир импактного происхождения — один из всего двух известных. Его коллекции не было цены. Она была уникальна. Он завещал сохранить ее в неприкосновенности после своей смерти и сомневался, что у кого-нибудь когда-либо хватит денег выкупить ее полностью. В таком случае собрание Обсока, очевидно, перейдет в собственность эконосферы к вящей славе оной.

— Только одна драгоценность, почтеннейший капитан, доселе остается мне недоступна, — заявил он почти яростно, — и это времякристаллы со странствующей планеты Мейрджайн. Отсутствие их — непереносимый пробел в моей коллекции, и я твердо намерен его восполнить. Более того, чем меньше кристаллов будет в обращении, тем лучше. В сложившихся обстоятельствах, полагаю, открывается оптимальная возможность согласовать наши планы — если все пройдет удачно.

— Я так понимаю, — уточнил Ромри, — вы были бы не прочь высадиться на Мейрджайне в одиночку?

— Вы совершенно верно понимаете мою мысль. Однако опасаться предательства с моей стороны вам не стоит. Я человек безупречных моральных качеств, и со всеми участниками нашей маленькой экспедиции намерен вести себя предельно корректно.