Столкновение миров - [70]
Барух Спиноза начинает со следующей предпосылки: «Природа всегда соблюдает законы и правила… хотя они могут быть нам неизвестны, а потому она сохраняет строгий и нерушимый порядок». «Чудеса» попросту говоря означают события, естественная природа которых не может быть объяснена. «Если предполагается, что некое чудо может разрушить или остановить природный порядок или закон, то это не только не дает нам знания Бога, но, наоборот, … заставляет нас сомневаться в Боге и во всем». «То, что в Священном Писании понимается как чудо, может быть только творением природы».[669]
Все эти предпосылки философски верны, и против них не может быть выдвинуто ни одного возражения. Разумеется, они верны только до того предела, пока философ не настаивает, что законы природы, известные ему, есть подлинные и известные законы.
Рассматривая те фрагменты Писания, к которым могут быть применены вышеуказанные принципы, Спиноза настаивает на том, что единственными причинами для оценки событий как сверхъестественных были субъективное восприятие и особая манера выражения древних евреев.
«Я ограничусь одним отрывком из Писания и предоставляю читателю судить об остальном. Во времена Иисуса Навина евреи придерживались привычного мнения, что солнце совершает свое дневное движение, а земля остается в покое. К этому заведомо известному мнению они приспособили чудо, которое произошло во время их битвы с пятью царями. Они не просто сообщили, что день был длиннее обычного, но утверждали, что солнце и луна стояли неподвижно или прекратили свое движение».
Отсюда следующий вывод: «Частью по религиозным мотивам, частью из сложившихся заранее представлений, они трактовали и описывали происшедшее как нечто совершенно отличное от того, что случилось на самом деле». «Необходимо знать убеждения тех, кто впервые об этом поведал… и отличать такие убеждения от непосредственного впечатления, воспринятого органами чувств, иначе мы смешаем мнения и суждения с реальным чудом, как это и произошло: а дальше мы смешаем реальные события с символическими и воображаемыми».
Книга Исайи предлагается Спинозой как еще один пример, и цитируется глава о роковом уничтожении Вавилона: «Небесные звезды… не будут дарить свой свет; солнце будет всходить темным, и луна не осветит своим светом». Философ пишет: «Я предполагаю, что никто не воображает, будто при падении Вавилона все эти явления действительно происходили, тем более, что пророк добавляет: «Ибо я заставлю содрогнуться небеса и сдвину с места землю». «Многие эпизоды в Библии должны рассматриваться через свойственный евреям экспрессивный стиль». «Писание повествует в том порядке и стиле, который обладает наибольшим воздействием на людей, особенно необразованных… и поэтому оно неточно говорит о Боге и о событиях».
Подтверждая субъективное восприятие части свидетелей, сознательное намерение воздействовать на читателя или слушателя волнующими описаниями, своеобразие стилистической манеры еврейских писателей, Спиноза тем не менее приходит к «поп sequitur»: «Теперь все эти тексты самым отчетливым образом учат нас, что природа сохраняет точный и неизменный порядок… Нигде в Писании не говорится, что происходит нечто, ей противоречащее или отклоняющееся от ее законов». И он подтверждает свою точку зрения теологическим аргументом: в книге Экклезиаста написано: «Познал я все, что делает Бог, пребывает вовек».
События были названы чудесами, а объяснены как субъективные восприятия или символические описания, потому что они не могли оцениваться иначе. Но не считая самих этих событий, которые данное исследование пытается представить как исторические, слова Исайи и других пророков и писателей Ветхого Завета не оставляют никаких сомнений в том, что «камни, падающие с неба», — это метеориты; сера и смола — это сера и смола; порыв огня — это порыв огня; ураган и буря — ураган и буря; потемневшее солнце, сдвинувшаяся с места земля, изменения суток и времен года — это реальные изменения постоянных природных процессов. На чем основывается «точное знание» того, что земля должна двигаться без всяких отклонений, в то время как каждое тело в солнечной системе в большей или меньшей степени воздействует на движения другого? До падения метеоритов в 1805 году наука была уверена в том, что камни, падающие с неба, существуют только в легендах.
«Никто не воображает» у Спинозы уже перестало быть истиной. Автор данной книги как раз «воображает».
ГЛАВА II
687 год до нашей эры
Около 722 года до нашей эры, после трехлетней осады, Самария, столица десяти колен, была захвачена Саргоном II, и население Северного царства, или Израиля, было обращено в рабство, от которого оно так и не избавилось.
Около 701 года до нашей эры Сеннахерим, сын Саргона, предпринял третью военную кампанию своего царствования; он направился на юг, в Палестину. Записи об этом и других его походах были сделаны клинописью на сторонах ровных глиняных призм. Так называемые «призмы Тейлора» содержат повествование о восьми кампаниях Сеннахерима. Он писал о своем пути к победе: «Колеса моей военной колесницы забрызганы грязью и кровью».
Иммануил Великовский охарактеризовал свое исследование, посвященное коллективной амнезии, следующим образом: «Книга "Человечество в амнезии" обращена не только к прошлому, как мои остальные книги – но главным образом к будущему, не к тому будущему, отстоящему от нас на тысячи или десятки тысяч лет, а к непосредственному будущему, у порога которого мы ныне стоим». Проблема, избранная Иммануилом Великовским, – это психологическое состояние и история болезни человеческого рода. Действительно, каждый штрих человеческого поведения, каждый сюжет человеческой истории и каждый догмат человеческих верований, будучи исследованы и истолкованы в свете основных положений этой книги, позволяют нам увидеть, каким образом человеческие мысли и поступки очерчены и сформированы подавленными коллективными воспоминаниями о космических катастрофах, потрясших наших предков сто поколений назад.
Книга И.Великовского «Народы моря» завершает серию исследований выдающегося американского ученого «Века в хаосе» посвященную «реконструкции» древней истории. Загадочные «народы моря», оживившие пейзаж древней истории в V-IV вв. до н. э., помогают Великовскому раскрыть многие тайны, даже то, что услышал Александр Македонский в египетской пустыне от оракула Амана. Эта книга увлечет тех, кто уже знаком с предшествующими работами Великовского и полюбил вместе с ним разгадывать ребусы древнего мира. Она адресована не только специалистам, но и всем, кто интересуется проблемами мировой истории и культуры.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.