— Помочь мне? — спросила она, и ее удивление, как понял Джек, было на три четверти искренним.
— Я хочу попытаться спасти твою жизнь, — сказал он.
— И это все?
— Я должен сделать это.
— Ты должен спасти мою жизнь. Это очень забавно, Джеки. Это хорошая мысль. Даже лучше, чем занятия системным программированием.
Она положила нож обратно на стол. Ее большие округленные глаза выражали крайнюю насмешливость. Но под деланной насмешливостью он увидел еще две вещи. Огонек ужаса и слабую, почти неразличимую надежду, что он все-таки сможет что-то сделать.
— Даже если ты мне не разрешишь, я все равно сделаю это. Так что, пожалуйста, разреши.
— О, это будет чудесно. Особенно, если принять во внимание, что я не понимаю, о чем ты говоришь.
— И все же я думаю, что ты понимаешь и знаешь, мама. Потому, что папа точно знал, о чем я говорю.
Ее щеки вспыхнули; губы плотно сжались.
— Это не честно, Джек. Ты не должен использовать то, что мог знать Филип, как оружие против меня.
— То, что он знал, а не мог знать.
— Ты говоришь чепуху, сынок.
Официантка принесла тарелку с яичницей, жареной картошкой и сосисками и поставила ее перед Джеком.
Когда официантка удалилась, мать пожала плечами.
— Кажется, я пока не нашла ничего разумного, чтобы убедить тебя. Но ты несешь чепуху.
— Я хочу спасти твою жизнь, мама, — сказал он. — И я должен отправиться далеко и что-то принести оттуда. Именно это я должен сделать.
— Хотела бы я знать, о чем ты говоришь.
«Это обычный разговор, — сказал себе Джек, — такой же обычный, как попроситься переночевать пару дней у знакомого». Он разрезал сосиску и отправил половину себе в рот. Она внимательно наблюдала за ним. Сосиска была сочная и вкусная. Джек отправил в рот и кусок яичницы. Бутылочка Спиди оттягивала сзади карман, как камень.
— Мне бы хотелось, чтобы ты хорошо подумал, прежде, чем что-либо делать.
Джек прожевал кусок яичницы и принялся за хрустящую соленую картошку.
Лили положила руки на колени. Чем дольше он молчал, тем больше ей хотелось его выслушать. Казалось, он полностью сосредоточился на завтраке. Сосиска — яичница — картошка, сосиска — картошка — яичница, яичница — картошка — сосиска, пока не почувствовал, что она сейчас не выдержит и взорвется.
«Отец называл меня Странник Джек, — подумал он. — Правильно, это правильно, этим я и займусь».
— Джек…
— Мама, — сказал он. — Ведь отец иногда звонил тебе издалека, хотя ты думала, что он в городе, ведь так?
Она подняла брови.
— И иногда ты заходила в комнату, где он точно должен быть, ты даже знала, что он там, но его там не было, ведь так?
Дай ей обдумать это.
— Нет, — сказала она.
Они посмотрели друг на друга.
— Почти никогда.
— Мама, это случалось даже со мной, — сказал он.
— Всегда можно было найти какое-нибудь объяснение этому, ты же знаешь.
— Мой отец всегда мог объяснить что угодно. Особенно то, что невозможно объяснить. Отчасти, поэтому он был очень хорошим агентом.
Она молчала.
— Что ж, я знаю, где он бывал, — продолжал Джек. — Я уже сам бывал там. Сегодня утром. И если я отправлюсь туда снова, я попытаюсь спасти твою жизнь.
— Тебе не нужно спасать мою жизнь, никому не нужно спасать мою жизнь, — прошипела мать. Джек посмотрел на свою пустую тарелку и что-то пробормотал.
— Что ты сказал? — спросила она.
— Я думаю: что это нужно делать, я так решил.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Хотела бы я знать, как ты собираешься спасти мою жизнь?
— Я не могу ответить. Потому, что сам еще не понимаю. Мама, я все равно не в школе… разреши мне попробовать. Это займет всего неделю или около того.
Она подняла брови.
— А, может быть, немного дольше, — добавил он.
— Мне кажется, ты помешался, — сказала она.
Но он видел, что в глубине души она верит ему, и следующие ее слова доказали это.
— Если я буду настолько сумасшедшей, что позволю тебе осуществить эту бредовую затею, я должна быть уверена, что тебе не будет угрожать никакая опасность.
— Отец же всегда возвращался, — сказал Джек.
— Я лучше рискну своей жизнью, чем твоей, — сказала она, и это было правдой. И эта правда повисла между ними на долгие секунды.
— Я позвоню, если смогу. И не волнуйся, если я не смогу звонить пару недель. Я вернусь, папа ведь всегда возвращался.
— Все это какая-то чепуха, — сказала она. — И я тоже в нее втянулась. А как ты собираешься добраться до этого места? И где это? У тебя хватит денег?
— У меня есть все необходимое, — ответил он, надеясь, что она не будет настаивать, чтобы он ответил на первые два вопроса. Молчание все затягивалось, и, наконец, он сказал:
— Я думаю, большую часть я буду идти пешком. Я не могу сказать большего, мама.
— Странник Джек, — сказала она. — Я почти поверила…
— Да, — ответил Джек. — Да.
Он кивнул.
«А может быть, — подумал он, — ты знаешь то, что знает она, настоящая Королева, и поэтому ты так легко отпускаешь меня».
— Правильно. Я тоже верю. Поэтому все правильно.
— Хорошо. Если ты говоришь, что тебе не обязательно мое разрешение…
— Мне оно нужно.
— То я думаю, неважно, соглашусь я или нет. — Она взглянула на него. — Однако, это важно. Я знаю. Я хочу, чтобы ты вернулся как можно скорее. Ты ведь не уйдешь прямо сейчас?
