Столичные каникулы - [2]

ВАШИНГТОН. НА ПРАЗДНИКЕ В ДЕНЬ СВОЕГО ДВАДЦАТИПЯТИЛЕТИЯ ДЖОСЕЛИН ТАНЦУЕТ С САМЫМ ПОПУЛЯРНЫМ АКТЕРОМ ГОЛЛИВУДА. Неужели принцесса Америки встретила своего принца?

ВАШИНГТОН. ДЖОСЕЛИН ПОСЕЩАЕТ ПРЕМЬЕРУ ОПЕРЫ «ЩЕЛКУНЧИК» В КЕННЕДИ-ЦЕНТРЕ. В пятый раз за столько же недель Джоселин Уэйкфилд появляется в сопровождении разных мужчин, опровергая, таким образом, слухи о многообещающем романе в ее жизни.

НЬЮ-ЙОРК. ПОСЛЕ ДВУХЛЕТНЕГО ПРЕБЫВАНИЯ В БЕЛОМ ДОМЕ ДЖОСЕЛИН ПОПУЛЯРНА, КАК НИКОГДА. Рыжеволосая Джоселин Уэйкфилд снова возглавляет список самых восхитительных женщин Америки. По мнению многих, в ней сочетаются изысканный блеск Грейс Келли, загадочность Джеки О и находчивость Маргарет Тэтчер, при этом Джоселин достаточно только улыбнуться одной из своих солнечных улыбок, и каждый под воздействием ее теплых карих глаз готов признать, она – идеал американской красоты.

ГЛАВА 1

«Марина-1», президентский вертолет, окруженный десантниками, появился в небе над рекой Потомак.

Из-за громкого гула мотора разговаривать в нем было практически невозможно, чему Джоселин Уэйкфилд была безумно рада. Она сидела на своем месте закрыв глаза, слишком уставшая, чтобы расслабиться. Ноги гудели от боли, поскольку последние четыре дня она провела, практически не имея возможности присесть, руки тряслись от бесчисленных рукопожатий. Подрагивали даже мышцы лица оттого, что приходилось слишком много улыбаться.

Это была лишь часть цены, которую ей приходилось платить за честь быть дочерью президента и за свою неимоверную популярность. Некоторые эксперты зашли так далеко, что предположили, будто она популярнее своего отца. Более того, кто-то даже окрестил ее «американской принцессой Ди».

Джоселин не искала славы. Но теперь, когда популярность буквально обрушилась на нее, старалась извлечь из этого максимум пользы: помогать достойным внимания организациям и ведению дел отца.

Всю прошедшую неделю она агитировала кандидатов в конгресс вступать в партию президента. А в пятницу он сам присоединился к Джоселин, и программа стала еще более насыщенной, бурной.

Вертолет накренился, и желудок Джоселин словно подпрыгнул, вызвав легкое чувство тошноты. Машина направлялась к посадочной площадке на Южной лужайке Белого дома. Джоселин не любила летать и в полете чувствовала себя на грани обморока, несмотря на то, что передвигаться именно по воздуху ей приходилось часто.

Лишь немногие сопровождающие из служебного персонала знали о ее волнении во время полета – Джоселин отказывалась признавать это страхом и очень быстро научилась скрывать свои переживания. Единственное, что ее выдавало, – это руки, которые время от времени, словно сами по себе, касались ремня безопасности, чтобы убедиться, что он крепко застегнут.

Как только вертолет выровнялся, Джоселин открыла глаза и заставила себя посмотреть в окно, отвлечься от неприятных ощущений, которые возникали при снижении.

Вид Вашингтона сверху представлял собой такое захватывающее зрелище, что можно было забыть о чем угодно. Листья, раскрашенные осенью малиновыми и золотыми красками, все еще держались на деревьях Национального парка, ярко контрастируя с зеленью травы и бледностью памятников.

Взгляд Джоселин зацепился за обелиск из белого мрамора, установленный в честь первого американского президента Джорджа Вашингтона. В соответствии с правилами это было самое высокое сооружение в городе. Американские флаги, окружавшие его кольцом, лениво развевались на легком вечернем ветерке. И снова Джоселин пообещала себе, что когда-нибудь она войдет в его лифт и поднимется на самый верх, – эту клятву она дала себе впервые, когда ей было всего лишь девять лет.

Сразу за памятником хорошо просматривались знакомые шпили, башни и башенки смитсоновского «Замка». Этот музей был вторым в заветном списке тех мест, которые Джоселин хотела бы посетить – одна, без толпы журналистов и чиновников, без объективов наведенных на нее камер. К сожалению, ей казалось, что это произойдет только тогда, когда ей будет под девяносто.

Сдержав вздох, она окинула взглядом музеи, выстроившиеся рядами по обе стороны Национального парка. Наконец, ее глаза остановились на здании конгресса с его знаменитым куполом.

На одну минуту взгляд Джоселин задержался на длинной ленте Пенсильвания-авеню. Уголки ее губ тронула легкая улыбка, когда она вспомнила едкий комментарий, который прочитала несколько недель назад в весьма популярной политической колонке «Мнение Такера». Известную улицу, соединяющую Белый дом и Капитолий, обозреватель Грейди Такер сравнил с канатом, который, как в известной детской игре, перетягивают на себя две команды. «Очень удачное сравнение, – подумала тогда Джоселин, – особенно если учесть последние споры отца с конгрессом по поводу бюджета».

Когда вертолет снизился, здание Конгресса скрылось от ее глаз за верхушками деревьев. Она невольно вонзила аккуратно обработанные ноготки в ладони, приготовившись к небольшому толчку, который всегда возникает при посадке. В то же время Джоселин не отводила глаз от сильного, с квадратной челюстью лица отца, стараясь поймать взгляд его теплых синих глаз.