Столица - [96]

— Вполне подходящая ситуация для семейной сцены,— сказал он.— Но, прошу вас, не беспокойтесь — сцен между нами не будет.

Монтэгю не нашелся, что на это ответить.

— Я обязан Эвелин своим извинением,— продолжал Дюваль.— Видите ли, это вышло совершенно случайно — из-за газетной вырезки. Как правило, я никогда не вторгаюсь к своей жене. В дальнейшем можете располагаться здесь как дома.

Монтэгю вспыхнул до корней волос.

— Мистер Дюваль,— сказал он,— смею вас уверить, что вы ошибаетесь.

Тот удивленно на него уставился.

— Э, бросьте!—рассмеялся он.—Будем разговаривать как светские люди!

— Повторяю, вы ошибаетесь,— снова сказал Монтэгю. Дюваль пожал плечами.

— Пусть так,— ответил он примирительно.— Как вам угодно. Я только хочу, чтобы вам было ясно положение вещей, вот и все. Желаю вам счастья с Эвелин. Не буду говорить о ее характере — вы ее любите. Она принадлежала мне — и с меня довольно; я от нее устал и охотно уступаю вам свои позиции. Но постарайтесь не доводить ее до беды и по возможности не позволяйте ей делать глупости на людях. А также не давайте ей слишком много тратить — она уже и так стоит мне миллион в год. Всего, хорошего, мистер Монтэгю.

И он вышел. Монтэгю стоял как каменное изваяние, и все время, пока Дюваль спускался по лестнице в холл, до него доносилось его ироническое посмеивание.

Наконец и Монтэгю собрался уходить, но, заслышав шаги миссис Уинни, решил подождать. Войдя, она затворила за собой дверь и остановилась перед ним.

— Что он вам сказал? — спросила она.

— Он... он был очень любезен,— ответил Монтэгю.

— Я нарочно вышла,— сказала она.— Мне хотелось, чтобы вы побыли с ним наедине и сами убедились, что он за человек и могут ли у меня быть по отношению к нему какие-нибудь «обязанности». Думаю, вы убедились.

— Да, вполне,— ответил Монтэгю.

Он снова сделал попытку уйти, но она взяла его за руку.

— Останьтесь, поговорите немного со мной,— попросила она.— Пожалуйста!

И повела его обратно к пылавшему камину.

— Слушайте,— сказала она.— Он больше не придет. Он сегодня уезжает; я думала, он уже уехал. Он вернется не раньше, чем через месяц или два. Нам никто не будет мешать.

Миссис Уинни подошла к нему и близко заглянула ему в лицо. Она успела вытереть слезы, и на ее лице играло прежнее счастливое выражение; она была хороша, как никогда.

— Мое признание было для вас неожиданностью,— сказала она, улыбаясь,— вы не знали, что и думать. А мне было так стыдно — мне показалось, будто вы меня возненавидели. Но я никогда больше не буду при вас печальной— к чему? Я даже рада, что сказала.

Миссис Уинни протянула руки и взяла его за отвороты фрака.

— Я знаю, что вы меня любите,— сказала она.— Я заметила это по вашим глазам — перед самым его приходом. Вы просто не даете себе воли. У вас столько сомнений и столько страхов! Но увидите, что я права; вы научитесь меня любить. Это придет само собой — я буду такая добрая, такая хорошая! Только не уходите...

Миссис Уинни так приблизилась к нему, что ее дыхание коснулось его щеки.

— Обещайте мне, милый,— шептала она,— обещайте, что будете по-прежнему приходить ко мне, что вы полюбите меня. Я не могу жить без вас!

У Монтэгю трепетал каждый нерв; он чувствовал, что попался в сети. Миссис Уинни привыкла получать от жизни решительно все, чего бы ей ни захотелось; и сейчас ей нужен был он! Это желание завладело ею совершенно, и ей невыносима была даже мысль, что может быть иначе.

— Выслушайте меня,— начал он увещевающим тоном. Но она прочла в его глазах сопротивление и воскликнула:

— Нет, нет, не надо! Я не могу без вас! Подумайте: я вас люблю! Что больше может сказать женщина? Не верю, что я вам безразлична,— вас ко мне влечет, я это видела по вашему лицу. Но вы меня боитесь — почему? Поглядите на меня — разве я не хороша? И. разве любовь женщины такой пустяк, что ее можно отвергнуть и растоптать не задумываясь? Почему вы хотите уйти? Поймите, никто не знает, что мы здесь вдвоем, никому нет до нас дела! Вы можете приходить сюда, когда хотите,— я здесь у себя, это мой дом.! Никто ни о чем не догадается. Так делают все. Нам нечего с вами бояться!

Она обвила его шею руками, тесно прильнула к нему, и он ощутил у себя на груди биение ее сердца.

— О, не оставляйте меня одну в этот вечер! — вскричала она. Ее слова отозвались в душе Монтэгю, как удары набата.

— Я должен идти,— сказал он.

Она откинула голову и посмотрела на него, и в ее глазах он увидел отчаяние и ужас.

— Нет, нет! — воскликнула она.— Не говорите так! Я этого не выдержу!.. О, что я над собой сделала! Взгляните на меня! Имейте ко мне сострадание!

— Миссис Уинни,— сказал он,— это вы должны пожалеть меня!

Но в ответ она только еще. крепче к нему прижалась. Он взял ее за руки и мягко, но решительно разжал ее объятия; ее руки безжизненно повисли, и. она остановила на нем полный муки взор.

— Я должен идти,— сказал он снова и направился к двери. Она. молча проводила его взглядом.

— Прощайте,— сказал он.

Он понимал, что слова бесполезны; его уговоры лишь подливали масла в огонь. Миссис Уинни шагнула было за ним, но когда он открыл дверь, она бросилась в кресло и разразилась безудержными рыданиями. Он молча затворил за собой дверь и пошел прочь.