Столица феодоритов - [21]

Интересны находки оконного стекла и стеклянных изделий, особенно привозных. Среди них привлекают внимание фрагменты широкогорлых стеклянных сосудов из венецианского стекла — красного, темно-зеленого, молочного цветов. Но, пожалуй, наибольший интерес представляют фрагменты синего стекла с эмалевой росписью белыми и красными полосами, поражающего яркостью красок.

Ювелирные изделия (из раскопок Мангупа)

В культуре столицы феодоритов чувствуется весьма заметное иноземное влияние. В орнаментальные украшения дворца, цитадели и большого храма многое пришло из Византии, Армении, Малой Азии. Во фресковой росписи, наряду с византийской основой, улавливаются веяния итальянского ренессанса. Постоянные экономические и политические связи с соседями способствовали, надо полагать, культурному взаимовлиянию. Не исключено поэтому, что и Мангупское княжество, в свою очередь, могло оказать известное влияние на быт и культуру ближайших соседей.

Широкому культурному обмену способствовали родственные связи правителей Мангупа с другими государями, о чем говорилось выше. В те времена семейные дела князей, королей и прочих «самодержцев» были неотделимы от государственных дел, и фамильные интересы правителей часто становились интересами страны в целом. Поэтому для историка важно и то немногое, что известно о «хозяевах» Мангупа.

Властители "Готии"

Конкретных данных о раннем этапе истории княжества очень мало. В частности, остаются неясными имена первых его князей. Этому вопросу посвятили не одну страницу своих трудов виднейшие исследователи крымского средневековья³⁷.

Не раз высказывалось предположение, что исторически известные князья Феодоро сродни знатным выходцам из Трапезунда, принадлежавшим к вельможному армянскому роду Гаврасов, которые появляются в Крыму уже в XII в. в качестве византийских наместников (топархов). Вполне возможно, что до них, а затем вместе с ними — в силу родственных уз — владельцами Мангупа были потомки местной феодализировавшейся знати, принявшей христианство и подчинившейся Византии.

Напомним, что в 1913 г. при раскопках мангупской базилики обнаружены надписи, которые называют имена сотников: одна некоего Чичикия, другая — Хуйтани, видимо, правивших на Мангупе около середины XIV в. и возводивших какие-то укрепления. За ними идут Василий и его сын Стефан, однако о титулах или военных чинах этих администраторов ничего не известно. К концу XIV в. относится упоминание о каком-то мангупском правителе Дмитрии, воевавшем против литовцев на стороне татар вместе с владетелем соседнего княжества Кырк-Ер (Кырк-Ор).

В начале XV в. княжеством Феодоро правил энергичный и умный Алексей, сын Стефана, названный в надписи "владетелем Феодоро и Поморья". Он стоял во главе княжества до 1434 г., вероятно до дня своей смерти, и о его незаурядном княжении есть немало сведений в различных (преимущественно итальянских) источниках. Имя Алексея связано с возведением ряда построек. Чтобы обеспечить княжеству выход к морским торговым путям, Алексей возродил заглохшую Каламиту. В 1427 г. он заново отстроил эту существовавшую еще в период раннего средневековья, но к XV в., видимо, сильно обветшалую крепость.

В 1433 г. Алексею удалось завладеть Балаклавской бухтой и крепостью Чембало³⁸, которую генуэзцы еще в 1357 г. отняли у княжества Феодоро.

Этому пункту, крайнему на западном побережье, расположенному на границе с владениями княжества, Генуя придавала большое значение. Командовал Чембало подчиненный Кафе консул, в ведении которого были все гражданские и военные дела. «Устав» генуэзских колоний 1449 г. уделял большое внимание взаимоотношениям генуэзцев с местным населением. В частности, запрещался "дурной обычай" забирать по дешевке товары у местного населения в качестве процентов за долги.

Злоупотреблений со стороны консулов Чембало было более чем достаточно, и это сильно восстанавливало местных жителей против генуэзцев. Князь Алексей послал в Чембало своих людей под видом купцов. Они умело использовали настроения жителей, доведя до накала их недовольство генуэзским владычеством. Почва для открытого возмущения была подготовлена: с одной стороны — жестким и несправедливым чужеземным режимом, а с другой — умело проведенной агитацией против этого режима.

Весной 1433 г. из Феодоро в Чембало отбыл специально посланный военный отряд. При известии о его приближении в городе вспыхнуло заранее организованное восстание. Генуэзцы были изгнаны, и крепость Чембало перешла в руки феодоритов.

Приобретение второго и столь удобного морского порта имело чрезвычайно важное значение для княжества. Отныне Алексей получал все основания считаться на деле "владетелем Поморья". Обладание этой крепостью сразу усиливало позиции Феодоро на южном и западном побережьях Крыма, давало феодоритам крупные козыри в торговой и политической игре с генуэзцами. «Лавочники», как обозвал последних А. Л. Бертье-Делагард, возмутились.

Сенат Генуи, получив извещение о потере Чембало, взял ссуду в банке св. Георгия[17] и снарядил карательную экспедицию: 20 галер с 6000 отборных морских и сухопутных вояк под командованием известного генуэзского полководца Карла Ломеллино. Случайно стали известны подробности этого похода. В составе экспедиции находился в качестве матроса шпион Венецианской республики — соперницы Генуи, который посылал в Венецию подробные донесения о походе и военных действиях.