Столица - [40]

Через какое-то время я нащупал некий баланс, когда копье летало свободно и легко, но я мог видеть все вокруг себя, в том числе контролировать пространство и не врезаться в стены, но спустя несколько минут Тао остановился, не пытаясь больше уклониться от хуа цяна. Я также прекратил атаковать и приготовился слушать.

– Это никуда не годится, – прошипел брыластый. – Не бой, а танцульки какие-то. Зачем ты приходишь сюда?

– Чтобы научиться сражаться.

– И это неправильный ответ, – я вдруг понял, что Тао был вне себя от ярости. – Что толку в умении сражаться? Да, ты научишься красиво размахивать копьем, сможешь махать им аж три часа вместо пары минут, но зачем?

– Чтобы защитить себя? – неуверенно ответил я.

– Точно! – сказал Тао, как сплюнул. – Защитить. Не допустить появления лишней дырки в коже. Махать копьем, пока кто-то не придет и убьет того, кто на тебя нападает? Нет же, клятое Дно Пропасти, ты пришел сюда, чтобы научиться побеждать! Потому что проигрыш означает смерть. Какая у тебя была задача на сегодня?

– Атаковать тебя.

– Снова нет! Твоя задача – ударить меня. Не просто атаковать, изображать атаки или тыкать этой палкой, а ударить, коснуться, убить. Не пытаться, а сделать. Ты же вместо того, чтобы выполнить задачу, все время думаешь, как лучше это сделать. Как правильно дышать, как лучше перебирать ногами, как перехватить копье, и у тебя это получается. Все, кроме главного. Зачем ты остановился? Почему сейчас ты стоишь?

– Потому что ты встал, – я начал понимать, к чему он клонит.

– И что? Задача не изменилась. Я не сказал, что занятие закончено. Почему ты стоишь?

– Я не могу…

– Точно. Ты не можешь. Потому что не хочешь. Потому что боишься ударить меня. Я смог научить тебя уклоняться, так как твое тело соображает получше головы и не хочет испытывать боль, но не могу заставить нападать. Ты не воин. Ты не идешь к цели. Да у тебя и цели нет. Почему ты стоишь?

Пропасть, я понимал, чего он от меня ждет, понимал, что должен сделать выпад, не изображать атаку, а реально нанести удар так, чтобы брыластый не смог уклониться. Но я не мог. Он стоял напротив меня, безоружный, неподвижный, и даже зная, что он легко избежит удара, я не мог поднять копье.

– Что ж… – прорычал Тао и напал на меня.

Его скорость возросла раза в два по сравнению с прошлой неделей, я отбивался копьем и уклонялся, используя все, чему он меня научил, но сейчас в его ударах не было ни системы, ни логики. Бешеный Харскуль бил руками и ногами, даже из самого неудобного положения умудрялся достать меня, игнорируя блоки копьем.

Транс? Какой тут транс… Я не успевал отслеживать его перемещения, лишь каким-то чудом угадывая направления движений. Я то откатывался назад, то вскидывал копье, блокируя очередной удар, и тут же получал второй с другой стороны, в какой-то момент я отбросил хуа цян, так как он тормозил меня.

Удары сыпались один за другим, в спину, руки, голову. Я чувствовал, как кровь стекала по шее из разодранного уха, слышал, как захрустело что-то в груди, видел побелевшие от ярости глаза Тао, и мне стало страшно. Это уже не учеба, это бойня какая-то.

Когда я свалился на пол и свернулся в клубок, закрывая голову руками, Тао остановился.

– Сейчас ты видел не само стремление к цели, а намек на него. Если бы я захотел тебя убить, ты бы умер в ту же секунду. Занятие окончено.

Я осторожно убрал руки, медленно поднялся и посмотрел вслед брыластому. Ненавидел ли я его? Нет. Боялся ли я? Да. Но больше всего я злился, злился на самого себя. Тао был прав. В прошлый раз я хотя бы честно пытался его достать, сейчас же это и правда было танцульками. Но как заставить себя ударить того, кто тебя обучает?

– Приветствую. Меня зовут Ма Ийнгджи (Ийнгджи – героический), – ко мне подошел тот желтоволосый гигант. Я ему не доставал даже до плеча, хотя и был немного выше среднего роста. – Твой опекун, Джин Фу, просил посмотреть на то, как ты тренируешься, и рассказать немного про нашу академию.

Я тут же поклонился, одновременно стирая кровь с шеи:

– Рад с вами познакомиться. Меня зовут Юсо Шен. Прошу прощения за столь недостойный вид.

– О, это ничего. После занятий с отцом меня порой вообще выносили на носилках, – он говорил так легко и дружелюбно, словно мы были знакомы не один день. – Можешь сейчас говорить или сначала сходишь к лекарю?

– Боюсь, что у лекаря будет немало хлопот. Не хочу задерживать вас надолго.

Из зала к тому времени все вышли, и мы остались с Ийнгджи вдвоем. Он протянул мне кусок ткани и спокойно уселся напротив, скрестив ноги. Это парень вел себя так, словно был дома, но не вызывающе, а вполне естественно.

– Я посмотрел на твою тренировку.

Стирая с лица кровь, я отвернулся. Мне было очень стыдно. Потому я и не хотел уходить к лекарю до разговора, пусть лучше сразу мне скажет, что я слабак.

– И хочу сказать, что тебе нечего делать в академии боевых искусств.

Вполне ожидаемо.

– И дело даже не в целях там или еще какой-то ерунде. Просто мы берем только лучших. Отец, когда создавал академию, сразу решил, что не будет отбирать учеников по магическим умениям или магическому таланту. Только умение сражаться. Только упорство и опыт, – Ма Ийнгджи улыбнулся. – К нам приходят взрослые воины, посвятившие свою жизнь боям, у некоторых за спиной десятки лет тренировок и сотни сражений. Даже я смог поступить в академию со второго раза! Представляешь? А ведь меня с рождения тренировал сам отец.