Столетов - [126]
Между тем дело с диссертацией князя Голицына получает широкую огласку и в России и за границей. Столетов получает письма из Киева, из Одессы, из Варшавы. Ему пишут и его бывшие ученики, ему пишут и те люди, которые вместе с ним борются за утверждение национальной русской науки.
Приходит письмо от профессора В. А. Михельсона.
«Дорогой Александр Григорьевич!
Только что получил Ваше письмо, содержащее печальное повествование об истории «выбора» нового академика! Просто глазам своим верить не хотелось! — негодующе пишет Михельсон. — Теперь мне стало еще более понятно, чем прежде, почему за границей приходится так часто встречаться с презрительным отношением к нам и к русской науке. Если наш высший ученый ареопаг может себя так вести, то чего же можно ожидать от других петербургских учреждений! Если личные связи и интриги могут заменить все остальное, даже ученые заслуги, то нашей академии никогда не выбраться на высоту, достойную действительно ученого учреждения, и Вам даже нечего жалеть, что вы не попали. Все это так глупо, что даже смешно и перестает уже, как мне кажется, быть обидным. Право, дорогой Александр Григорьевич, не стоит себе портить кровь из-за этого! Постараясь насколько возможно исключить чисто личный элемент из размышлений об этом и взглянув на дело объективно, Вы, конечно, согласитесь, что заслуживает сожаления лишь наша академия как ученое учреждение. А она и прежде не возбуждала в нас и не заслуживала особенной любви, так что перемена чувств к ней не должна быть очень резкая.
Вы имеете сознание, что Вы сделали в России для физики более, чем кто бы то ни было из русских физиков, что Вы первый поставили преподавание физики в Москве действительно на научную почву и высоту, соответствующую современным требованиям, что Вы, наконец, первый в России основали настоящую школу физиков и это признается не только Вашими учениками, но и всеми хоть немного знакомыми с делом. Неужели все это не может служить Вам достаточным утешением, чтобы совершенно устранить возможность появления того угнетенного состояния, о котором Вы говорите в Вашем предпоследнем письме. Подумайте, чем приходится мне утешаться в нескончаемой и бессильной борьбе с бациллами?!»
В лице Столетова царские прислужники оскорбили всю передовую русскую науку, и ее деятели гневно отвечают на их наглый выпад.
«Очень и очень возмущен я поступком академии, — пишет Столетову профессор физики Петербургского университета И. И. Боргман. — По-моему, последний выбор академика — оскорбление, которое нанесено всем русским физикам. Впрочем, так поступает наша академия уж не первый раз. Теперь почетнее быть забаллотированным в академии, чем попасть в число членов ее!» (письмо от 17 ноября 1893 года).
Исполненное страстного негодования письмо присылает Столетову профессор Шведов — создатель физической лаборатории университета в Одессе.
«То, что Вы сообщаете мне в последнем письме, — пишет Шведов, — меня нисколько не поразило, все это в порядке вещей. Нельзя требовать, чтобы при приеме в богадельню отдали предпочтение здоровому человеку. Туда принимают преимущественно калек и нищих духом. Ведь забаллотировали же некогда Менделеева. Но вот что меня несколько удивляет, это, во-первых, что Вы, кажется, считаете это неудачей для Вас и как будто чувствуете себя обиженным. Ужели вы думаете, что кличка: «Член Петербургской академии» импонирует кому-нибудь, кроме швейцаров? Напротив, я бы утешался тем, что лучшие современные русские ученые — Менделеев, Мечников — не в богадельне. Быть в их компании совсем не стыдно. Конечно, это в денежном отношении выгодная синекура; но Вы, кажется, в этом не нуждаетесь» (письмо от 21 октября 1893 года).
В дело вмешивается и брат Столетова Николай. Герой Шипки генерал Столетов спрашивает у президента академии великого князя Константина Константиновича, почему он самолично вычеркнул из списка кандидатов фамилию его брата. Президент раздраженно ответил Николаю Григорьевичу: «У вашего брата невозможный характер».
Приходят Столетову и письма в конвертах с заграничными марками. «Вполне согласен с Вами, — пишет ему 8 ноября 1893 года глава английских физиков лорд Кельвин, — что нельзя рассматривать в качестве температуры энергию световых волн в пустом пространстве (свободный эфир). Мне представляется, что содержание статьи князя Голицына имеет весьма отдаленное отношение ко второму закону термодинамики — если оно вообще имеет к нему какое-либо отношение. Содержание статьи не дает никаких указаний на возможное доказательство этого закона».
Кельвин также не смог увидеть того ценного, что в неявной форме содержалось в диссертации Б. Б. Голицына. Присылает письмо Столетову и Гельмгольц (письмо от 20 ноября 1893 года). Он говорит, что современная физика не в состоянии доказать тех положений, которые вывел Голицын. Температура энергии, возможность заключить лучистую энергию в замкнутый объем — все эти допущения не вяжутся с представлениями современной физики, пишет Гельмгольц. Но Гельмгольц осторожен, он говорит о том, что, может быть, когда-нибудь эти утверждения и станут законными.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.