Столетний старец, или Два Беренгельда - [38]
Пока я пытался осознать, что же мне делать, мы прибыли в Марсель. Старик взял меня с собой на корабль, и мы отплыли в Грецию. Я воочию увидел края, знакомые мне только понаслышке; затем мы отправились в Азию. Мой провожатый не разговаривал со мной. Куда бы мы ни прибывали, он говорил на всех языках и вселял страх во все души. Так мы добрались до самой Индии и далее до страны, названия которой я не знаю.
Мы прошли через множество государств, видели множество народов, но всюду мой необыкновенный провожатый избегал заходить в города; он также старался избегать женщин и стариков: при виде его на них нападал панический страх, даже если он заговаривал с ними на их родном языке. Во многих местах ему оказывали неслыханные почести: видимо, там его принимали за божество. Его осыпали цветами, дарили невиданные растения, угощали мясом диковинных животных, подносили редкости, встречающиеся раз в столетие, такие, как семечко соан-лейналь или круглый камешек, образующийся в мозгу тигра: татары называют его «ликаи».
Наконец, мы прибыли к огромной горе, высившейся возле необычайно широкой реки. Мой провожатый заставил меня взобраться почти на самую ее вершину; там я увидел глубокий грот, у входа в который сидел седовласый старик. Как только тот увидел моего ужасного провожатого, он пал ниц и принялся целовать его ноги. Столетний Старец не обратил внимания на эти почести: видимо, он привык к ним.
«Бютмель, — обратился он ко мне по-французски (впервые после нашего отъезда из Лиона он удостоил меня беседы), — я не мог оставить вас во Франции, там вас непременно бы снова арестовали. Теперь вы не можете туда вернуться по многим причинам, но главное препятствие состоит в том, что этого не хочу я. Здесь вы не будете ни в чем нуждаться, о вас будут заботиться. Все будет делаться для того, чтобы вы жили долго. У вас будет все, кроме свободы: я запрещаю вам спускаться с этой горы. Когда порядки в странах, которые мы посетили, изменятся, когда новое поколение придет на смену поколению нынешнему, тогда, если вы еще будете живы, вы сможете вернуться на родину! И где бы я ни находился в то время, пусть даже на другом конце света, я прикажу здешним стражам отпустить вас; старцы, эти хранители сакрального знания, услышат мой голос, увидят поданный мною знак, и в день, когда вам будет дарована свобода, они сообщат вам об этом».
Завершив свою речь, Столетний Старец повернулся к старику и заговорил с ним на варварском наречии. На следующий день мой спутник удалился, провожаемый толпой убеленных сединами старцев, облаченных в странные одежды; все, как один, они почтительно взирали на гиганта и, когда он скрылся из виду, еще долго смотрели ему вслед.
Мне отвели для жилья грот: стены его были выложены ракушками, внутри имелось все необходимое для жизни. Я мог без меры вкушать любые наслаждения восточной жизни, но каждый раз, когда я пытался добраться до вершины горы, появлялся вооруженный человек и останавливал меня.
На горе я познакомился со многими мужчинами и женщинами; они были родом из разных стран и принадлежали к разным народам. Они обучили меня своим языкам. Мой провожатый увел их из родных краев. Они рассказывали мне удивительные истории — их приключения были гораздо занимательнее волшебных сказок, а главную роль в них всегда играл Столетний Старец.
Когда-нибудь я расскажу тебе эти истории, и ты вместе со мной содрогнешься от ужаса[10].
Каждый из моих новых знакомых беспрекословно подчинялся своему стражу и опекуну и, похоже, даже любил его. Опекун приходил в определенный час, брал за руку своего подопечного, и тот, будь он мужчиной или женщиной, тотчас опускал голову и начинал послушание брамину. Я много раз просил их рассказать, что они при этом чувствовали, но никто не мог мне ничего ответить. Только один человек единственный раз ответил мне: я отправлялся спать!
Итак, примерно девять месяцев назад, а именно первого марта тысяча семьсот восьмидесятого года мой брамин сказал мне, что Столетний Старец приказал ему отпустить меня, потому что ты ждешь меня; для большей убедительности он назвал твое имя: Маргарита Лаградна. Я был изумлен, я ушел… И вот я здесь!..
На лице Лаградны отразился неописуемый ужас.
— Бютмель, — произнесла она, — девять месяцев назад Столетний Старец явился в наши края и покинул их только два дня назад. Девять месяцев назад я открыла ему ворота замка и обвинила его в твоей гибели! В ответ он страшно захохотал и сказал, что ты не умер!
Бютмель словно окаменел; оба — старик и старуха — украдкой глядели друг на друга, не осмеливаясь поднять глаза. Завывание ветра вселяло страх в их души, мысли их путались, они боялись вымолвить лишнее слово. Наконец после долгого молчания Бютмель воскликнул:
— Мне еще и не такое рассказывали! Но когда ты сам становишься очевидцем невероятных событий, разум отказывается объяснять… Маргарита, помолимся Господу! И не будем пытаться проникнуть в его тайны.
Таковы были обстоятельства, сопутствовавшие рождению генерала Туллиуса Беренгельда; мы рассказали о них со всей подобающей достоверностью, ибо нам показалось, что в своих записках генерал придает им большое значение.
Роман Оноре де Бальзака «Евгения Гранде» (1833) входит в цикл «Сцены провинциальной жизни». Созданный после повести «Гобсек», он дает новую вариацию на тему скряжничества: образ безжалостного корыстолюбца папаши Гранде блистательно демонстрирует губительное воздействие богатства на человеческую личность. Дочь Гранде кроткая и самоотверженная Евгения — излюбленный бальзаковский силуэт женщины, готовой «жизнь отдать за сон любви».
Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?
«Утраченные иллюзии» — одно из центральных и наиболее значительных произведений «Человеческой комедии». Вместе с романами «Отец Горио» и «Блеск и нищета куртизанок» роман «Утраченные иллюзии» образует своеобразную трилогию, являясь ее средним звеном.«Связи, существующие между провинцией и Парижем, его зловещая привлекательность, — писал Бальзак в предисловии к первой части романа, — показали автору молодого человека XIX столетия в новом свете: он подумал об ужасной язве нынешнего века, о журналистике, которая пожирает столько человеческих жизней, столько прекрасных мыслей и оказывает столь гибельное воздействие на скромные устои провинциальной жизни».
... В жанровых картинках из жизни парижского общества – «Этюд о женщинах», «Тридцатилетняя женщина», «Супружеское согласие» – он создает совершенно новый тип непонятой женщины, которую супружество разочаровывает во всех ее ожиданиях и мечтах, которая, как от тайного недуга, тает от безразличия и холодности мужа. ... И так как во Франции, да и на всем белом свете, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч женщин чувствуют себя непонятыми и разочарованными, они обретают в Бальзаке врача, который первый дал имя их недугу.
Очерки Бальзака сопутствуют всем главным его произведениям. Они создаются параллельно романам, повестям и рассказам, составившим «Человеческую комедию».В очерках Бальзак продолжает предъявлять высокие требования к человеку и обществу, критикуя людей буржуазного общества — аристократов, буржуа, министров правительства, рантье и т.д.
Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Британская колония, солдаты Ее Величества изнывают от жары и скуки. От скуки они рады и похоронам, и эпидемии холеры. Один со скуки издевается над товарищем, другой — сходит с ума.
Шолом-Алейхем (1859–1906) — классик еврейской литературы, писавший о народе и для народа. Произведения его проникнуты смесью реальности и фантастики, нежностью и состраданием к «маленьким людям», поэзией жизни и своеобразным грустным юмором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли ранние произведения классика английской литературы Джейн Остен (1775–1817). Яркие, искрометные, остроумные, они были созданы писательницей, когда ей исполнилось всего 17 лет. В первой пробе пера юного автора чувствуется блеск и изящество таланта будущей «Несравненной Джейн».Предисловие к сборнику написано большим почитателем Остен, выдающимся английским писателем Г. К. Честертоном.На русском языке издается впервые.
В сборник выдающейся английской писательницы Джейн Остен (1775–1817) вошли три произведения, неизвестные русскому читателю. Роман в письмах «Леди Сьюзен» написан в классической традиции литературы XVIII века; его герои — светская красавица, ее дочь, молодой человек, почтенное семейство — любят и ненавидят, страдают от ревности и строят козни. Роман «Уотсоны» рассказывает о жизни английской сельской аристократии, а «Сэндитон» — о создании нового модного курорта, о столкновении патриархального уклада с тем, что впоследствии стали называть «прогрессом».В сборник вошли также статья Е. Гениевой о творчестве Джейн Остен и эссе известного английского прозаика Мартина Эмиса.
Юношеское произведение Джейн Остен в модной для XVIII века форме переписки проникнуто взрослой иронией и язвительностью.
