Стоиеновая певичка, или Райский ангел - [72]

Я хочу, чтобы Дайки умер.

Если бы болезнь или какая-нибудь роковая случайность свела его в могилу, в наших отношениях была бы поставлена точка. И тогда я могла бы всецело отдаться пению. О, если бы какая-то непреоборимая сила решила нашу судьбу! Тогда мне не пришлось бы мучиться, как сейчас…

До чего же нелепые мысли порой лезут в голову! Но как бы то ни было, я хочу избавиться от пут. Ведь жизнь даётся нам только один раз. А мгновений, когда кажется, что тебе подвластно всё, так мало. Как тут не поддаться минутному настроению!

Между тем Госака уже начал забирать меня в ежовые рукавицы. Я ощущала это не только на уровне подсознания, но и в реальной повседневной жизни, ибо все сферы моего существования подверглись жёсткой регламентации. Где ты сейчас находишься? Когда вернёшься? В котором часу собираешься лечь спать? Когда встанешь? Хотя эти вопросы задавались мне по телефону, я чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Не исключено, что таким способом он проверял, нет ли рядом со мной мужчины.

В один из таких дней мне неожиданно позвонил Дайки, и я тайком от Госаки согласилась встретиться с ним в кафе неподалёку от его работы.

Извини, но сегодня я смогу уделить тебе не больше часа. У меня назначена ещё одна встреча, — сказала я. С этой неуклюжей оговорки и начался наш разговор.

Ничего. Мне тоже надо поскорее возвращаться на работу. Просто я хотел тебя повидать. Узнать, как ты там.

Стоило мне услышать эти слова, как из глаз у меня неудержимо покатились слёзы, падая на оранжевый свитер, по поводу которого Дайки сделал мне комплимент: «Эта штука тебе идёт». Столь бурная реакция с моей стороны несколько озадачила его, но он неверно истолковал её причину.

— Прости меня, — пробормотал он. — Наверное, не стоило идти на такие крайности. Я не пытаюсь себя оправдать, но я ведь затеял всё это только для того, чтобы мы с тобой могли и впредь оставаться вместе. Я не думал, что история с переездом так сильно тебя заденет.

Не вытирая слёз, я машинально помешивала ложечкой чай, в котором не было сахара.

— Да нет, это вовсе не так, — возразила я. — Я хочу, чтобы мы любили друг друга. Только и всего. А жить мы можем и порознь. Для меня это не так уж принципиально.

Дайки посмотрел на меня проницательным взглядом и рассмеялся.

— На фоне твоих слёз эти слова звучат не слишком убедительно. Ну ничего. Сегодня уже четвёртый день, верно? Потерпи ещё дней шесть, и мы сможем вернуться к нашей прежней жизни. Прости, что я опять всё решаю за тебя. Давай сделаем так. Я договорюсь с транспортной конторой, и двадцать второго числа они пришлют к тебе фургон. Запиши где-нибудь, чтобы не забыть. Сейчас у нас на стройке много работы, и все грузовики заняты.

Двадцать второго числа… Именно в этот день Госака намеревался представить меня руководству эстрадного агентства.

— Видишь ли… — губы у меня дрожали. Но если уж говорить, то сейчас. — Я подумала, что, может быть, нам стоит воспользоваться сложившейся ситуацией и какое-то время пожить порознь. То есть… Я не в том смысле. Просто для видимости. По лицу Дайки пробежала тень.

— Не надо сердиться. Я же признаю, что был не прав. Больше это не повторится.

— Нет, ты не понял.

«Ну же, прыгай вниз! Прямо сейчас!» — говорю я себе и отпускаю руки, которыми держалась за край пропасти.

— У меня будет дебют.

— Что?

— Представь себе! Наконец-то. — Тут я самодовольно хихикнула. — Ты не поверишь, но, похоже, вопрос уже решён, и теперь я заключу контракт с известным эстрадным агентством.

Я парю над бездной. Мне уже не страшно. Теперь, как ни барахтайся, остаётся только одно — падать. Интересно, что он скажет в ответ? Потребует, чтобы я отказалась от этой затеи? Объяснит, что меня наверняка надуют? Я согласна на любой из этих вариантов. Пусть напоследок попытается удержать меня на верёвочке…

Однако, немного помолчав, Дайки сказал:

— Поздравляю.

То есть как это?

Не может быть. Пусть он повторит это ещё раз.

— Поздравляю. Это большое событие, — проговорил Дайки и, залпом выпив остывший кофе, поднялся. Его лицо стало белым, словно лист бумаги. Я почувствовала, что лечу вниз, в пропасть.

Пошатываясь, он направился к кассе, и я, точно полевая мышь, засеменила вслед за ним, отчаянно пытаясь сунуть ему в руку конец каната, ведь наше состязание по его перетягиванию так и не началось.

— Значит, ты меня благословляешь?

«С вас тысяча пятьдесят семь иен».

— Ну скажи хоть что-нибудь. Ты сердишься? Ни о каком разрыве речь не идёт. Ты неправильно меня понял.

«Вы дали две тысячи».

— Считай, что этого разговора не было. Ну хочешь, я откажусь от дебюта.

«Получите девятьсот сорок три иены сдачи. Благодарю вас».

Не говоря ни слова, Дайки с хмурым видом вышел на улицу, и я кинулась вслед за ним. Теперь мне оставалось только одно — плакать.

— Умоляю, прости меня… Просто я устала от этих бесконечных скитаний. В кои-то веки у меня появилась возможность поработать там, где мне могли создать приличные условия. Но теперь мне ничего этого не нужно. Мне уже всё равно.

О, как бы я была счастлива, если б эти мои слова соответствовали действительности! Оставалось лишь надеяться, что, повторяя их как заклинание, я заставлю себя в них поверить. Вот было бы хорошо!