Стоиеновая певичка, или Райский ангел - [14]

Если задуматься, я — весьма предприимчивая особа. Возможно, мой талант лежит не столько в сфере вокала, сколько в области попрошайничества. Тем не менее организовать себе бесплатный дебют я всё ещё не сумела. Не нашла подходящего способа.

Хироси Юмэкава, дядечка с причёской, напоминающей парик фирмы «Адэранс», записал свой дебютный диск «Блюз оледеневшего сердца» на деньги мафии, что неудивительно, поскольку он состоит при одной из преступных группировок в качестве консультанта. Симако Садо, та, что прославилась на всю страну благодаря шлягеру «Дождь падает тебе на лицо», провернула и вовсе грандиозную афёру. У неё есть приятель, президент крупной промышленной компании, с которым она познакомилась ещё в ту пору, когда работала хостессой в клубе. Так вот, узнав о приближающемся тридцатилетии компании, она подсуетилась и предложила магнату организовать юбилейный вечер. Тот был страшно тронут и щедрой рукой отвалил ей на это десять миллионов.

Из них семь миллионов Симако израсходовала на аренду зала, приглашения и праздничный банкет, а оставшиеся три пустила на запись собственной пластинки с песней в честь юбилея означенной компании и на изготовление афиш. Мало того, на праздничном вечере она преподнесла виновнику торжества милый подарок — организовала свой сольный концерт. Естественно, магнат остался очень доволен. Ну не абсурд?

И с таким вот абсурдом приходится сталкиваться каждый день. Такое, мне кажется, возможно только в нашем мире с его прохиндейскими законами. Симако и ей подобные — самые настоящие выскочки, насильно навязывающие себя публике. Впрочем, погодите. А разве нынешние звёзды эстрады в пору своего дебюта были любимцами слушателей? Каждого из них проталкивал продюсер или кто-то ещё в надежде, что их талант окажется востребованным. Выходит, они тоже были выскочками. В начале карьеры любой исполнитель — всего лишь имярек. А уж что из него получается потом, показывает время. Кто-то действительно становится кумиром, а кто-то так и остаётся выскочкой.

— Значит, так. В самом начале идёт песня «Миром движет любовь», два куплета. Темп такой, как указано в нотах. Затем я исполню две песни одну за другой, без паузы…

Пока я инструктирую оркестрантов, они, даже не взглянув в мою сторону, неохотно, с безучастным видом перелистывают ноты. Подобный хамовато-небрежный стиль распространён в этой среде, и я уже успела к нему привыкнуть.

Глаза у этих людей точь-в-точь как у снулой рыбы. Впрочем, бывают моменты, когда в их потухшем взоре появляются проблески жизни. Это когда подносишь им баночку кофе. Но стоит после этого перейти к обсуждению программы концерта, как они снова впадают в анабиоз. Человеческое выражение посещает их постные физиономии лишь на несколько секунд, когда они видят перед собой кофе.

Заработок оркестрантов составляет около ста пятидесяти тысяч в месяц. Такое жалование платят им в кабаре, где они состоят в штате. С учётом дороговизны токийского жилья содержать на эти деньги семью невозможно. Я знаю случай, когда бас-гитарист из одного ансамбля, получая от меня баночки с кофе, не открывал их, а прятал под стулом и потом продавал возле уличного автомата. Многие музыканты работают в нескольких местах по совместительству. В двенадцать ночи, когда кабаре закрывается, они отправляются в ночной клуб для дам и играют там до утра. И это повторяется изо дня в день. При такой жизни немудрено заработать стресс, тем более, если речь идёт о человеке, который готовил себя к карьере джазового музыканта, а теперь вынужден играть одни ненавистные энка.

— Я начал играть на гитаре ещё подростком, мечтая стать вторым Джимми Хеном. Но в результате вышел из меня не Хен, а обыкновенный старый хрен.

Услышав эту дешёвую остроту, остальные лабухи смеются, но не от души, не во весь голос, а как-то отрывисто, будто кашляют: «Ха… ха…» Вынужденные на всём экономить, эти люди вечно ходят голодными, и у них просто не хватает сил на эмоции. Из-за этого, видимо, лица их начисто лишены какого бы то ни было выражения и напоминают маску, у которой двигаются только губы. После разговора с ними желание выходить на сцену улетучивается. С этим надо что-то делать, ребята!

— Мы не можем без шуток, иначе совсем беда, — бормочет барабанщик, ветеран ансамбля.

Где-то я уже слышала эти слова. Ну да, конечно! Их любят повторять рабочие из бригады моего дорогого Мистера Уайлда. Каждый раз, принося ему на стройку что-нибудь перекусить, я слышу эту самую фразу. Так вот оно что? Значит, играть в ансамбле для этих людей — такое же безрадостное занятие, как рытьё котлована? В таком случае им можно посочувствовать..

— Фирма «Кинк рэкордз» представляет! Золотое шоу Ринки Кадзуки!! — объявляет конферансье под приглушённую дробь барабана. Затем вступают духовые инструменты и ансамбль «Нью Горджес Тауэрс» в составе двенадцати человек под управлением Тэрудзи Ёсинами исполняет нечто вроде увертюры. Эту мелодию они играют каждый раз в начале представления, внося в него привкус дешёвой помпы, как, впрочем, и должно быть в кабаре.

Средний возраст музыкантов — пятьдесят лет. На них небесно-голубого цвета смокинги с бабочкой и белые лакированные штиблеты. Длинные волосы, плохо гармонирующие с их потрёпанными физиономиями, — не столько дань моде, сколько привычка, унаследованная от тех времён, когда инструментальные группы переживали период своего расцвета.