Сто тысяч раз прощай - [51]
В пятницу после обеда вся труппа должна была собраться на Большой Поляне, чтобы пройти мастер-класс по изготовлению и ношению масок. Мне там определенно не светило ничего хорошего, и я с содроганием ждал этого дня, как похода к зубному. А тем временем…
– Монтекки, Капулетти, прошу, выбирайте оружие!
В саду нас подвели к бочке, откуда торчали черенки от швабр и бамбуковые палки.
– Приноровитесь к своему оружию, – сказала Алина с торжественностью джедая, – проверьте, как оно лежит в руке. Пусть оружие само потянется к владельцу. Где бы вы ни находились – и здесь, и дома, – постоянно держите его при себе. Вырежьте на нем свои инициалы, на ночь ставьте в изголовье, при желании декорируйте рукоять. Дайте ему имя!
Увидев опиленную рукоять своей палки от швабры, я поискал глазами, с кем бы поржать. Но вблизи оказались только Люси, которая взвешивала на ладони свою палку, и Колин, который учился балансировать своей. Алекс подушечкой большого пальца проверял воображаемый клинок бамбукового шеста, а Майлз, похоже, шептался с рукоятью палки от швабры. Даже Джордж, обычно сдержанный и сосредоточенный, азартно, со свистом и с шорканьем рубил воздух длинным тонким ореховым прутом.
Спору нет, это было круто: горделиво расхаживать со шпагой, пусть даже сделанной из старой швабры; я получал такой же первобытный кайф, когда вскидывал духовое ружье Харпера, поигрывал заточенным топориком его отца и метал в ствол дерева перочинный ножик. И что еще круче: каждому из нас выдали широкий кожаный ремень, который полагалось носить по-ковбойски, низко на бедрах. Смысл этих упражнений, по словам Алины, сводился к тому, что человек с оружием ходит, стоит, сидит и вообще держится совсем не так, как безоружный, и, хотя мы почти всю первую половину дня только и делали, что спотыкались, я в конце концов приспособился и в ожидании овощной баланды с печеньем уже запросто опускал руку на воображаемый эфес. А сам думал: надо, чтобы ладонь не скользила, обмотать его толстой веревкой, да посадить ее на клей для плотности прилегания, обтесать маленько тот край, где лезвие, противоположный конец скруглить, потом, может, лаком покрыть и – вот так они, сектанты, людей и заманивают. Вот так и дожимают…
Потом, на репетициях, нас ожидали реальные тренировочные бои, бутафорские шпаги, но сейчас, превратившись в своевольных аристократов-итальянцев, мы с важным видом тянулись к накрытым на лужайке столам, чтобы выбрать хоть что-нибудь съедобное из вегетарианских блюд, приготовленных Полли и ее неведомыми помощниками: либо сухую, серую макаронную запеканку, посыпанную маслянистым сыром, либо нут, смахивавший на козий помет, либо салаты из недоваренных круп и переваренной фасоли, разогретые и запузырившиеся под солнцем. За отдельным столом Джордж, склонившись в три погибели, пилил, как колоду, твердый, домашней выпечки каравай хлеба цвета красного дерева. Полли, конечно, проявляла редкостную щедрость, но ставила во главу угла не вкусовые качества еды, а необходимость здорового, регулярного действия желудка, отчего все наши тренировки сопровождались коллективными газовыми атаками.
– Грубая пища, – сетовал Джордж, не прекращая пилить.
– И не говори, – поддакивал Алекс, проделывая бороздки в хумусе стеблем сельдерея, – скоро при кувырке на один позвонок будем все разом обсираться.
Когда я откопал банан цвета лайма и заскорузлую гроздочку винограда, рядом со мной возникла Фран с текстом в руке:
– Ну, как ты ее назвал?
– Кого, прости?
– Твою шпагу – как ее зовут?
– Палка, – сказал я. – Ее зовут Палка.
– Выбрал прямо-таки отличную.
– Я Палку не выбирал, Палка сама меня выбрала.
– Как вы с Палкой смотрите на то, чтобы найти безлюдное место?
Сжимая в одной руке эфес, а в другой плошку с виноградом, я побрел вслед за Фран через Поляну.
Пигмалион
Мы устроились под деревом с низко нависающими ветками, неподалеку от того места, где она меня засекла в первый раз. Тогда я, голый по пояс, с сигаретой в пальцах, был погружен в чтение, и она, вероятно, приняла меня за интеллектуала. В таком случае правда грозила очень скоро выплыть наружу.
– Я считаю, мы должны просто читать пьесу вслух, строчку за строчкой, чтобы привыкнуть к ее звучанию. Возражений нет?
Хотя мы всеми силами изображали дружескую легкость, в манере Фран неизбежно проскальзывали учительские нотки. Во мне всколыхнулись все прежние тревоги: я не собирался вновь превращаться в школяра.
– Когда созреешь – начинай. – Откинув голову на сцепленные руки, она закрыла глаза. – Внимательно слушаю.
Облизнув губы, я сделал первую попытку:
– «Я нашу дворню с челядью врага уже застал в разгаре рукопашной. Едва я стал их разнимать, как вдруг…»
– Делай паузы на знаках препинания. Пунктуация – твоя подруга. Или по меньшей мере помощница. А что означает «челядь»?
– Прихвостни?
– Ну или «слуги».
– Так почему бы не выразиться попросту – слуги?
– Можно и так, но «с челядью» больше подходит по ритму, чем «со слугами». И всего лишь «стал их разнимать». Значит, он…
– …себя выгораживает? Чтобы его не обвинили?
– А что у них происходит?
– Резня?
– Нет.
– А, рукопашная?
Эмма и Декстер случайно познакомились на выпускном вечере. Они встретились совсем не для того, чтобы никогда не расставаться, а чтобы уже завтра разойтись и начать новую взрослую жизнь. Каждый — свою.Что произойдет с ними через год? А через два? Через три, семь… двадцать?Роман Дэвида Николса — одновременно грустная и смешная, трогательная и светлая история о любви, в которой каждый найдет для себя что-то очень важное.«Великолепная книга о пропасти между теми, кем мы были, и теми, кем стали… Самая необычная любовная история со времен „Жены путешественника во времени“.
Как должен поступить мужчина средних лет, с хорошим чувством юмора, счастливо женатый почти двадцать пять лет, когда его жена среди ночи неожиданно заявляет, что покидает его, чтобы вновь обрести себя и почувствовать вкус к жизни? Дуглас решает бороться за свой брак. Вместе с женой Конни и семнадцатилетним сыном он планирует совершить Большое турне по европейским городам. Они собираются провести последнее лето всей семьей, перед тем как сын покинет дом ради учебы в колледже. Дуглас всей душой рвется в это путешествие, надеясь пробудить былую страсть жены.
В шестнадцать лет все переживания Брайана Джексона были связаны с тем, что в его жизни не будет ничего более достойного, чистого, благородного и правильного, чем оценки на выпускных экзаменах средней школы. А в восемнадцать он, поступив в университет, считает, что стал намного мудрее, и спокойнее смотрит на жизнь. Теперь его амбиции простираются гораздо дальше: он мечтает обзавестись оригинальной идеей, чтобы на него обратили внимание, а еще он страстно желает завоевать сердце девушки своей мечты, с которой вместе учится.
Стивен – неудачник по жизни: карьера актера не сложилась, жена бросила, дочь осуждает. Джош, наоборот, удачлив. Он красив, всемирно известен, удивительно талантлив, счастливо женат. В пьесе о Байроне Джош блистает в главной роли. А Стивен его сценический дублер. Но так как Джош удручающе здоров, то даже после ночных кутежей никогда не срывал спектакль и всегда, к восторгу зрителей, выходил на сцену. Стивен подозревает, что ему не суждено появиться на сцене в костюме Байрона. Он чувствует, что его жизнь окончена.
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!
Молли Грей никогда в жизни не видела своих родителей. Воспитанная любящей и мудрой бабушкой, она работает горничной в отеле и считает это своим призванием, ведь наводить чистоту и порядок – ее подлинная страсть! А вот отношения с людьми у нее не слишком ладятся, поскольку Молли с детства была не такой, как все. Коллеги считают ее более чем странной, и у них есть на то основания. Так что в свои двадцать пять Молли одинока и в свободное от работы время то смотрит детективные сериалы, то собирает головоломки… Однако вскоре ее собственная жизнь превращается в детектив, в котором ей отведена роль главной подозреваемой, – убит постоялец отеля, богатый и могущественный мистер Блэк.
Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау. В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю.
Впервые на русском — новейший роман от лауреата многих престижных литературных премий Энтони Дорра. Эта книга, вынашивавшаяся более десяти лет, немедленно попала в списки бестселлеров — и вот уже который месяц их не покидает. «Весь невидимый нам свет» рассказывает о двигающихся, сами того не ведая, навстречу друг другу слепой французской девочке и робком немецком мальчике, которые пытаются, каждый на свой манер, выжить, пока кругом бушует война, не потерять человеческий облик и сохранить своих близких.