Сто сорок бесед с Молотовым - [31]

12.05.1976

Ленд-лиз

…О переговорах по ленд-лизу.

– Все время были, с самого начала. При мне был подписан договор по ленд-лизу, когда я был в Америке в 1942 году. При мне. «My friend», да.

– А после войны были разговоры?

– Были, конечно, не раз. Я и ноты подписывал. После войны и начались разногласия по ленд-лизу. А до этого не было. Мы не отказывались от долга. Кое-что вернули.

– Они привезли пресс, и те студебеккеры, которые мы им возвращали, расплющивали и в море сбрасывали.

– Возможно, да.

– Вы говорили: отдадим, а сроки назначали?

– Всякие выдвигались спорные вопросы. Я не могу припомнить, но отказа не было. Не все заплатим. Но не отказывались. Не отказывались. Но так и не вернули.

31.07.1972

План Маршалла

– На Западе пишут, что большой ошибкой советской дипломатии было неприятие плана Маршалла.

– Это было как раз очень удачно – наш выход. Я вначале согласился, между прочим, в ЦК внес предложение: надо участвовать. Не только нам, но и чехам, полякам. В совещании в Париже. А потом опомнился и послал вторую записку в тот же день: давайте откажемся. Мы-то поедем, а чехам и другим предложим отказаться от участия в совещании, потому что на их опытность мы еще не могли рассчитывать. И мы тут же вынесли постановление и разослали, что не советуем давать согласие, а они приготовились, особенно чехи, участвовать. У чехов министр был довольно сомнительный, я забыл, по-моему, Клементис. Получив от нас указание, что не надо участвовать, они не поехали.

Ну а там такая банда собралась, что рассчитывать на добросовестное отношение не приходилось. И я стругался кое-как и с одним, и с другим. Хорошо, что у меня не было помощников таких, которые могли запутать дело. Клементис, чехословацкий, он правых таких настроений, опасный был человек. Это 1948 год, уже после Бенеша.

Много смутного было. Но если они считают, что это была наша ошибка, отказаться от плана Маршалла, значит, правильно мы сделали. Безусловно, правильно, теперь это можно доказать, как дважды два – четыре. А вначале мы в МИДе хотели предложить участвовать всем социалистическим странам, но быстро догадались, что это неправильно. Они затягивали нас в свою компанию, но подчиненную компанию. Мы бы зависели от них, но ничего бы не получили толком, а зависели бы, безусловно. И уж тем более чехи, поляки, они в трудном были положении…

09.03.1979

– Я помню, после войны в Чехословакии устроились таким образом: брали у нас хлеб и кормили скот. А у нас голод был.

30.09.1981

– То, что в Чехословакию ввели войска – правильно, и многие это поддерживают, но поддерживают с великодержавных позиций, а я – с коммунистических.

24.07.1978

Две самые трудные страны

– В Америке вышла книжка «Просто Андропов». Там пишут, что его выдвинул Маленков, представил Сталину. Он понравился Сталину, и тот его назначил вторым секретарем в Карело-Финскую ССР к Куусинену, чтобы со временем он возглавил Финляндию. Но когда у Сталина рухнули планы в отношении Финляндии, у него пропал интерес к Куусинену и Андропову, – они так интерпретируют, – рассказываю Молотову.

– Андропов пока ведет себя, по-моему, неплохо. И речь такая способная, но твердая, без хвастовства. Напротив, с самокритикой недостатков и прошлого, на это нельзя не обратить внимания, это правильно. И вправо его не тянет. И посерьезней двух предшественников.

Его ко мне из ЦК направили, учраспред, распределительный отдел, или кто-то из секретарей. Он произвел на меня неплохое впечатление.

Он ко мне приходил в МИД: «Вот меня направляют по дипломатическим каналам». И в ЦК, не помню, кто мне говорил, что вот этого человека можете использовать на дипломатической работе. Я предложил Венгрию – согласились. И он в Венгрии вел себя хорошо. Назначение, я считаю, было удачным, потому что тогда, когда его назначали послом, во внутренних событиях Венгрии не ждали чего-либо неожиданного и плохого. Спокойно было.

Румынскую школу прошел Епишев – с моей стороны. Да, да, я его послал в Румынию послом. Он тоже оказался на месте.

А это были у нас две самые трудные страны.

В создании первого правительства Венгрии я активно участвовал. Это, пожалуй, в 1945-м. Создавал это правительство. Там довольно быстро создали.

– Я недавно был в Венгрии, мне говорили, что у них в коммунизм никто не верит.

– Венгры? Мещане они глубокие, мещане. У русского же есть какое-то внутреннее чутье, ему нравится размах, уж если драться, так по-настоящему, социализм – так в мировом масштабе… Особая миссия… В данном случае, да.

– Как Достоевский говорил, народ – богоносец.

– Богоносец, да. У него свое… Все-таки решились, не боялись трудностей, открыли дорогу и другим народам… Вот рядом живут разные народы, дышат по-разному. Для одних социализм – великая цель, для других – приемлемо и не слишком беспокоит.

09.12.1982, 16.06.1983, 14.10.1983

…Я вернулся из США – принимал участие в работе молодежной сессии ООН. Показываю привезенную из Нью-Йорка брошюру по истории ООН: «Советскую делегацию возглавлял похожий на бульдога Вячеслав Молотов. Рядом с ним сидел похожий на киску переводчик Павлов. Когда бульдог рычал, киска переводила его рычание в «мяу».