Сто шесть ступенек в никуда - [87]

Мои ожидания не оправдались. Комната была полна дыма от наших сигарет, и Марк открыл окна, выходившие на балкон. Холодный апрельский ветер шевелил красные бархатные занавески, надувал их парусом. Сегодня такой поступок показался бы естественным, но в те времена проветривание прокуренной комнаты выглядело странным — все в доме курили, за исключением Марка. Более того, он взмахом ладони отогнал от себя дым, что воспринималось как осуждение, — и с неприязнью посмотрел на Белл, как будто знал, что большинство сигарет выкурено именно ей. Он посмотрел на нее так, словно хотел, чтобы она исчезла.

Белл ответила своим обычным взглядом, дерзким и вызывающим. Как будто хотела сказать: я тебя сюда привела, именно мне ты обязан своей удачей и должен об этом помнить, и ты не избавишься от меня так же, как от Бригитты. Конечно, все это я только воображала, причем ошибочно. Взгляд Белл говорил о многом — но совсем не о том, что я себе представляла.

Вскоре после прихода Марка с Козеттой Белл вышла из комнаты. Я заметила, что ей не нравится их общество, и даже спросила, почему теперь она не любит Козетту.

— Вовсе нет, — ответила Белл. — Она мне безразлична.

В ответ я должна была поинтересоваться, как в таком случае у нее хватает наглости жить за счет Козетты, но промолчала. Потому, что любила ее, нуждалась в ней; я хотела видеть ее, изредка разговаривать, поддерживая иллюзию, что Белл по-прежнему моя близкая подруга. И еще я начала опасаться, что она уедет, либо по собственной воле, либо подчиняясь обстоятельствам. Марк ее выгонит; я очень этого боялась.

Вскоре Марк пригласил меня на ужин. Он выбрал вечер, когда Козетта должна была присутствовать на свадьбе племянницы. Той самой, которая жила в «Доме с лестницей», и Риммон сказал ей, что она спит на диване, где умерла Тетушка. Это была пышная свадьба в Кенте, а вечером устраивалась дискотека, и Козетта обещала остаться хотя бы ненадолго. Марка не пригласили. Леонард с женой были знакомы с Марком, встречались с ним в «Доме с лестницей», и Марк всегда относился к ним с глубоким уважением, но мне кажется, они считали всю ситуацию немного неловкой. Им не хотелось отвечать на вопросы о том, кто он такой: приятель Козетты, платный сопровождающий, «жених» или кто-то еще. Как бы то ни было, на свадьбу его не пригласили. Я очень удивилась, что в первый же вечер без Козетты Марк пригласил меня на ужин. Я вспомнила слова Белл насчет того, что он вряд ли останется верен Козетте всю жизнь. Но не видела себя в роли кандидатки и не сомневалась, что привлекаю его не больше, чем он меня.

Затем мне, конечно, пришло в голову, что он устраивает вечеринку.

— А Белл ты позвал? — спросила я.

Не знаю, придумала я это, или в те дни одно лишь упоминание о Белл действительно заставляло его если не морщиться, то как бы отстраняться, внутренне собираться и заставлять себя отвечать.

— Мы будем только вдвоем. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Похоже на ультиматум. Я была следующей в списке на выселение. За изысканным обедом на деньги Козетты меня спросят — с особым очарованием и тактом, потому что я занимала особое место среди ее привязанностей, — не кажется ли мне, что пора освободить две чудесные комнаты и поискать себе другое жилье?

Я почти возненавидела Марка. Он представлял для меня угрозу — вор, укравший любовь Козетты, разлучивший меня с ней. Я все понимала неправильно, чего они и добивались.

18

Мы жили в одном доме, но не пошли в ресторан вместе. Встретились прямо там, в бистро неподалеку от Паддингтонского вокзала, не особенно роскошном, но и не обшарпанном. По какой-то причине я не сказала Белл, что ужинаю с Марком, — вероятно, потому, что просто не имела такой возможности, не видела Белл, — и впоследствии не пожалела об этом. Я нисколько не сомневалась, что Козетта не знает о нашей встрече, и очень удивилась его первым словам.

— Это была идея Козетты — поговорить не дома. Ты же знаешь, там никогда нельзя быть уверенным, что тебя не подслушивают.

Улыбка и поднятые брови Марка были грустными. Все эти люди, словно намекал он, прячутся за дверью, подслушивают, живут за чужой счет. И у его намека имелись основания: Гэри и Фей еще не съехали, и кроме того, к его неудовольствию, внезапно появилась Диана Касл со своим бойфрендом и стала умолять Козетту пустить их всего на неделю, не больше, и Козетта, естественно, согласилась. Но слова об «идее Козетты» меня насторожили. Я не могла поверить, что она поручила Марку выгнать меня, однако влияние Марка на нее было очень велико и росло с каждым днем. Она попадала к нему в рабство — и это еще мягко сказано.

— Что ты хотел мне сказать, Марк?

— На самом деле несколько вещей.

Марк медлил. Обычно четко формулировавший свои мысли, теперь он словно растерялся, и моя тревога росла. Мне казалось, что его взгляд стал почти грозным, как у посланника, принесшего плохую весть. За эти секунды мои ожидания изменились, и, несмотря на утверждение Марка, что нашу встречу предложила Козетта, у меня сложилось впечатление, что он собирается объявить о разрыве с ней, о связи с кем-то еще, даже о предстоящем браке с другой женщиной. Я больше не могла выдержать его тяжелого молчания и, наклонившись вперед, голосом, способным вывести человека из транса, спросила: