Сто шагов к вечности. Книга 2 - [15]

Потом ещё несколько слов: Покой, витамины, отдых, противострессовые препараты, курс лечения. Закончив разговор, врач вышел, напоследок посоветовав родителям, отправляться домой и приходить завтра утром. Мама обернулась и увидела, что я пришла в себя. Приложив платок к глазам, она подошла и села рядом на стул, взяв меня за руку:

— Наташенька, как ты чувствуешь себя?

— Ничего, нормально. А что произошло? — нервно сглотнула я.

Мама вытерла глаза и дрожащим голосом сказала:

— Ты потеряла сознание, дочка, у себя в комнате. Ты разве ничего не помнишь?

Я напрягла память, восстанавливая весь прошедший день, и почти сразу всё вспомнила. Сердце тревожно дёрнулось, и я застонала.

— Сестра! Сестра! — закричала мама.

В палату вошла миловидная женщина.

— Кто кричал? Что случилось?

— Нашей дочке плохо, она стонет, — показала она на меня.

Медсестра сняла капельницу, которая к этому времени закончилась, и вытащила из кармана таблетки.

— Дайте ей выпить две таблетки, и я уверяю вас, она будет спать всю ночь как младенец. И уже уходя, добавила: — Нервы так быстро не лечатся, нужно время.

Я выпила таблетки и уткнулась в подушку, избегая разговора с мамой. Она погладила меня по голове.

— Доченька, может ты…

— Не надо, Оля! Не сейчас, — оборвал её отец.

Она обиженно поджала губы. Отец присел ко мне на кровать.

— Наташа, всё будет хорошо. Ты только держись, — попросил он, и продолжил: — Мы сейчас поедем домой, время позднее для посещений, но завтра утром будем у тебя. Тебе что-нибудь купить?

Я отрицательно покачала головой:

— Ничего не надо, папа, спасибо. Тело моё стало расслабляться, и я захотела спать, таблетки начали действовать.

Мама поцеловала меня в лоб:

— Спи дочка, мы с папой завтра придём, — и они на цыпочках вышли из палаты.

Перед тем как мне уснуть, в моей голове крутились слова Эмиля: «Наташа, поздравляю тебя, будь счастлива».

Утром меня разбудил голос санитарки:

— Девочки, просыпаемся: завтрак, процедуры, анализы, — выкрикивала она.

Я открыла глаза, и только сейчас заметила, что я лежу в палате не одна. Рядом со мной лежали ещё две женщины средних лет.

— Ты идёшь на завтрак? — спросила меня пышногрудая брюнетка.

— Нет, спасибо, — ответила я.

— Ну, как хочешь. Пойдём, Ленка, — позвала она вторую женщину, и они, шаркая тапками, ушли.

В дверь палаты просунулась голова мамы.

— Раздетых нет? Заходи, Николай, Наташа одна, — позвала она отца.

Они принесли мне две сумки с продуктами и вещами.

— Мама, ну куда ты столько еды мне накупила, я за месяц этого не съем! — возмутилась я.

— Тебе надо, дочка, сейчас хорошо питаться. Ну, а что не съешь, отдашь кому-нибудь, — выкладывая на стол многочисленные пакеты, ответила она.

Я укоризненно на неё посмотрела:

— Мама, я здесь не с истощением лежу, и в откорме не нуждаюсь.

— Не сердись, Наташа, мама просто переживает за тебя, и как может, хочет тебе помочь, — вступился за неё отец.

— Ты завтракала, дочка? — спросила мама.

— Нет, не завтракала, аппетита нет, — ответила я.

Она с жалостью посмотрела на меня:

— Так не пойдёт, Наташа, надо кушать, — и, очистив апельсин, протянула его мне. — Хоть апельсин съешь, — попросила она.

Я сделала брезгливое лицо.

— Не хочу!

Но папа на меня так посмотрел, что я устыдилась своего поведения и, взяв его, стала лениво жевать дольки.

— Вот и умница! — обрадовалась мама.

Так продолжалось целую неделю. Мама сумками носила мне еду, и пока она сидела у меня, я что-нибудь съедала, боясь огорчить её. Но только она уходила, я тут же начинала раздавать продукты по палатам. Один раз в день мне ставили капельницу, и три раза в день я принимала таблетки. Я даже не знала, чем меня лечили, но мне было всё равно. Чувствовала я себя более-менее спокойно, много спала, несмотря на то, что другой раз меня одолевали неприятные мысли об Эмиле. Действие лекарств было на лицо.

Глава 12

На третий день моего пребывания в больнице, одна из медсестёр принесла мне в палату огромный букет цветов.

— Наташа, приходил очень приятный молодой человек и передал тебе эти цветы, — торжественно произнесла она.

Соседки по палате ахнули, и с завистью посмотрели на меня. Я с надеждой взяла букет и вынула оттуда открытку, на которой, ровным красивым почерком было написано: «Выздоравливай, и помни, что я люблю тебя!»

Я бросилась вслед за медсестрой по коридору.

— Валя! Валя! Кто принёс цветы? — на ходу кричала я.

Она обернулась, когда я поравнялась с ней.

— Я же сказала, молодой приятный человек. Ты что же, не знаешь, кто тебе может принести цветы?

— Как он выглядит? — нетерпеливо спросила я.

— Ну: молодой, высокий, симпатичный, — перечисляла она.

— Блондин с синими глазами? — в надежде спросила я.

— Нет, — отрицательно замотала она головой, — тот был шатен, в затемнённых очках.

С моего лица сошла улыбка, и я, медленно повернувшись, побрела назад в палату.

— Что-то не так, Наташа? — крикнула она мне вслед, но я не обернулась.

Надежда, наверно последняя, которая у меня родилась, рухнула. Вадим! Я не нуждалась в его цветах, тем более в сочувствие. Я склонна была думать, что все неприятности у меня с Эмилем, именно из-за него. Но каким образом не понимала, Эмиль не мог знать о нём.