– Ну же.
– Ну же – что? – пробормотала я.
Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
– Арина, вы меня пугаете, – вид у него почему-то был вовсе не испуганный, а скорее невыразимо довольный, как у кота перед блюдечком сметаны. – Нет, я, конечно, понимаю, вы вчера были не в духе, поэтому я не стал напоминать. Но сегодня мне ваша помощь просто необходима. Или вы отказываетесь выполнять свои рабочие обязанности? – он неожиданно нахмурился, а я чуть не съехала по стенке.
Это что, угроза увольнения? Нет, Аринка, конечно, вредина во всех отношениях, но оставить ее без работы я не хочу, хотя какому нормальному человеку захочется тут работать, я не представляю…
– В конце концов на ваше место я всегда смогу найти секретаря, который в состоянии размять мне плечи перед обедом, – он на секунду запнулся и добавил: – И в конце рабочего дня.
Размять плечи? Он это серьёзно? Аринка каждый день разминала ему плечи? Вот эти вот, слегка виднеющиеся через приоткрытый ворот рубашки, с мощными трапециевидными мышцами, с крепкими ключицами… ой-ой-ой.
А Санёк? Интересно, он в курсе, как далеко зашло Аринкино рвение стать хорошим секретарем? Наверняка нет.
Константин Олегович все еще смотрел на меня выжидающе. А я смотрела на него – уж не знаю как.
Так, стоп, хватит на него пялиться. Аринке я, конечно, выскажу все, что я о ней думаю, но сейчас нужно спасать ситуацию.
– Конечно, Константин Олегович, разве я могла такое забыть! Вернее, вчера в обед – могла, а вечером вас уже не было… Так что…
Я прошла через кабинет, заступила за спину боссу и осторожно коснулась гладкой горячей кожи под воротничком. Самыми кончиками пальцев, словно боялась обжечься.
Широкая спина передо мной осталась незыблема. Босс только слегка повёл плечами, словно моё прикосновение показалось ему щекотным.
Чёрт, как вообще делают этот массаж? И хватит медлить, иначе он опять что-то заподозрит. Уж Аринка наверняка делает это активно и смело, как и всё остальное (иногда сестра казалась мне даже чересчур активной и смелой).
Я решительно вцепилась пальцами в тугие мышцы. Начала мять и вдавливать, как умела, пыталась искать какие-то полезные точки, где-то там что-то вращать. Стало жарко: то ли виновата была температура тела босса (может, он заболел? у него, по-моему, не меньше сорока градусов), то ли усилия, которые я прикладывала. Я сдула выбившуюся из причёски упрямую прядь и продолжила.
Я всё делаю правильно? Судя по тому, что он молчит и только подаётся вперёд, когда я слишком налегаю, да ещё дышит немного шумнее обычного, вроде как да. А щупать его, кстати, довольно приятно. Чувствуется сила.
Кажется, я немного увлеклась. Позабыла смущение, стала внаглую ощупывать пальцами мышцы, изучать как они перетекают одна в другую. Мне по-прежнему было жарковато, но я перестала обращать на это внимание, захваченная новыми ощущениями.
Это было как-то… по-домашнему. Как будто мы с Константином Олеговичем давно знакомы, и нет ничего особенного в том, что я склоняюсь к его затылку, ероша дыханием волосы – и сама немного слишком глубоко вдыхаю запах его парфюма и чистого тела.
Воротник рубашки босса присполз, открывая смуглую гладкую кожу. А справа от позвоночника над лопаткой у него маленькая родинка, так мило.
Вот только босс почему-то совсем не расслабляется. Напротив, от моих прикосновений тело становилось всё жёстче и напряжённее. Всё-таки я явно делаю что-то не так.
Растерявшись, я перестала вкладывать нужную силу и теперь просто скользила пальцами по плечам босса. Скорее поглаживала, чем массировала. И он, будто выказывая неудовольствие, резко дёрнул шеей, повернул голову туда-сюда.
– Константин Олегович, все в порядке?
Он ответил не сразу, а когда ответил, голос прозвучал хрипловато и отрывисто:
– В порядке.
Как-то очень уж странно ответил. По его тону нельзя было сказать, что все в порядке. Мои руки замерли на его плечах. Я уже не знала – продолжать мне или остановиться, что-то сказать или лучше молчать. Просто стояла в нерешительности, машинально поглаживая пальцами его шею.
Спас меня телефонный звонок, поступивший напрямую на телефон босса. Логично, ведь верного секретаря нет в приемной. Константин Олегович протянул руку, снял трубку и уже куда более бодро ответил:
– Слушаю.
Это был слишком удобный случай для того, чтобы незаметно улизнуть из кабинета. Я сделала шаг назад, ещё один и, пользуясь тем, что Константин Олегович полностью углубился в беседу, с ощущением выпущенного на свободу узника быстро сбежала к себе.
