Сто лет - [30]

— Я тебя не понимаю. Забудь о своей гордости. С тех пор прошла целая жизнь...

— К нам кто-то дозванивается. Я тебе напишу, когда будет возможность. Передавай всем привет!

Элида повесила трубку. Все. Как могла Кьерсти советовать ей просить деньги у матери?

В памяти всплыл давний разговор с матерью. Люди, хорошо знавшие Сару Сусанне, слышали, как спокойно, но безжалостно мог звучать ее голос в такие минуты. Старший брат Элиды Иаков присутствовал при том разговоре, но не поддержал сестру.

— Никто не посмеет сказать, что я к чему-то принуждаю своих детей, но я настойчиво прошу тебя, Элида, не спешить с замужеством, пока ты не поймешь, на что годится этот человек. Ведь он ни к чему не проявил никаких способностей! У него в голове только чтение и пустые мечты. В его семье все такие.

— На надо мешать нашей свадьбе, мама! Мы можем обойтись и без твоего благословения!

— Не говори глупостей! — Мать пыталась сгладить свою резкость. Она говорила так, будто Элида была неразумным ребенком, которого надо наставить на путь истинный. И повторила то, что Элида слышала уже много раз. Она избалована, потому что была самой младшей в семье и ей было всего четырнадцать, когда умер отец. Но это ошибка ее, Сары Сусанне.

— Это не глупости! Я завтра же уезжаю к Фредрику. Там меня уже ждут.

Сара Сусанне приехала на скромную свадьбу, устроенную в Хаугене, но мать и дочь почти не разговаривали друг с другом. Она присутствовала и на крестинах трех старших детей. И все проходило тихо и мирно. Так держатся люди, которые не очень близко знакомы и хотят сохранить между собой дистанцию.

Фредрик не столь строго относился к ее матери.

— Она хотела тебе добра. Кто я? Всего лишь сын арендатора, просто у меня случайно оказалась хорошая голова.

Будь его воля, он бы уже давно помирился с ее матерью. Но ведь Элида никогда не рассказывала ему всего, что говорила о нем ее мать.

Корову продали соседу. Но договорились, что он заберет ее, когда они уже уедут, чтобы Элида не видела, как ее уводят.

Весь ноябрь, что они еще жили в Русенхауге, Элида строила планы и страшилась предстоящей поездки. Вспоминала все, что она читала и слышала о Кристиании. Опасный город. Там полно нищих, уличных хулиганов и воров. Забастовки и тяжелые времена. Рабочее движение отсюда казалось ей почти революцией. Страшно было даже подумать о таком городе. К тому же Элида знала, что сама дорога будет тяжелой. Она плохо представляла себе, каким образом они доставят Фредрика на борт парохода, а потом посадят в поезд. Как она сумеет уложить его отдохнуть так, чтобы потраченные им на это усилия не убили его, она тоже не знала. Фредрик еще много времени проводил в постели. Но, как всегда, он убедил ее в своей правоте.

Хильмар говорил о поездке так, словно перед ним открывались новые возможности, и ни словом не упоминал о том, что эта поездка необходима для здоровья отца.

— Я поеду вперед! — объявил он и поговорил по телефону с теткой, которая должна была найти ему в столице работу.

Рагнар тоже размечтался о поездке. Кристиания! Энтузиазм сыновей был заразителен. Если бы не корова, Элида бы тоже не видела будущее в столь мрачном свете. Наверное.

У Селине и Фриды была работа, и они хотели остаться дома. А что делать с остальными? Элида написала сестре Кьерсти и спросила, не возьмет ли она к себе Йордис на то время, пока их не будет. Кьерсти позвонила ей и сказала, что нашла также приемных родителей для Карстена и Хельги. Карстен будет жить у одних добрых людей в Крокбергете. К счастью, в это время в гостиной не было никого, кроме Элиды и Фредрика.

Хельгу возьмут на это время Юхан Якобсен и Юсефине Дрейер с Эльверхёя. Они люди обеспеченные, но своих детей у них нет. Маленькая Йордис будет жить у Кьерсти, а Агда поедет с ними в Кристианию. Эту девочку нельзя оставлять на чужих людей.

Фредрик сидел в качалке и слышал весь разговор. Когда Элида повесила трубку, он посмотрел на нее. Почти враждебно. Она попыталась объяснить. Оправдаться, словно эта поездка была ее затеей. Из-за этого она рассердилась на себя. Рассердилась на Фредрика. В своей непоколебимой вере в будущее он как будто не понимал, что такое количество детей не может, словно по мановению волшебной палочки, вдруг переехать в столицу.

Вечером, когда они легли, они немного поговорили об этом, Элида заплакала, и Фредрик сдался. Ей стало стыдно, и они замолчали.

До того как Фредрика должны были положить в больницу, оставалось четыре месяца. Им предстояло уехать в марте, еще до конца зимы. Это означало, что Элиде следует поторопиться с приготовлением к отъезду.

Овец следовало зарезать. Всех, кроме одной матки, которую сосед брал к себе до их возвращения. Кур Элида могла зарезать сама, постепенно, одну за другой. Она умела обращаться с топором. Так что свежее мясо для фрикасе им было обеспечено.

Одна семья, в которой было много детей, хотела снять у них дом на время их отсутствия. Они же брались обслуживать и телефонный пункт. Платить много за дом они не могли, но, так или иначе, это были твердые деньги.

Наконец Элида с Фредриком объявили обо всем детям. О том, кто поедет в столицу и кто останется на Севере. Все сидели за кухонным столом. Фредрик начал объяснять, но сбился. Элида продолжила, но тоже не смогла говорить. Дети не спускали с них глаз. Господи какие глаза бывают у детей!