Сто лет полуночества - [12]
Потеряв счет дням, погрузившись с головой в эту "дикую" жизнь, начинаешь смотреть на события, людей, на их поступки под совершенно другим углом измерения. Ранним утром на пустынном пляже, перемывая грязную посуду, вдруг вспоминаешь о другом, оставшемся где‑то далеко, мире. Обычный мир внезапно стал "другим". Перевернуты вверх дном: категории, меры, законы. Вместо слов — мысли. Вместо звуков — тишина и покой. В самом эпицентре, очаге боли, чувствуешь счастье. Безграничное. Как море.
Проблемы в сторону. Забыв о печали, не торопясь, идешь по Плинному скалистому берегу, обходя острые камни–зубья и огромные валуны. Шаг за шагом — к кромке воды. Взгляд пытается охватить всю потрясающую картину, чтобы навсегда запомнить увиденное.
Фото на память. Фотографирует душа. Сделанный снимок не пожелтеет никогда, не порвется. На этой "фотографии" — море, бескрайнее, ничем не загороженное, свободное. Волны рассказывают сказки и зовут в гости. На этом снимке ветер, запутавшийся в волосах, и бесшабашное солнце играет в прятки с облаками. Закрыв глаза, в любую минуту я могу увидеть это "фото", рассматривая до мельчайших подробностей сущность морской бездны. Суть моря — пронзительное одиночество. Человек, погруженный в красоту и великолепие природы, учится понимать… самого себя. В далеких глубинах, дотрагиваясь до дна рукой, чувствуя солнце и ветер на лице, ощущаешь: что-то появляется в душе… Счастье.
Одиночество и счастье несовместимы. В "той", цивилизованной жизни — да. А в этой: человек, учась одиночеству, познает себя. Вслушиваясь в шум моря — прислушивается к волнам в своей душе, перенимая повадки соленой воды, разглядывает в ее темной глубине счастье. Которое есть…
Когда автобус благополучно вернул нас в город, ступив на раскаленный асфальт, неосознанно я искала подошвой камни и гальку. Не находила. Отправившись домой пешком, хотя три остановки можно было спокойно проехать на троллейбусе, шагала, временами закрывая глаза. Разглядывая свою "фотографию". За спиной оставались вокзал и автобус, и другой мир, от которого я шаг за шагом удалялась, неумолимо подводя черту под его существованием. Ещё влажный купальник напоминал о прощальных поцелуях моря. Бренчание красивых ракушек и горсти камней на дне рюкзака доказывало, что все эти дни были явью. Из орущих динамиков проезжавших мимо машин неслись хаотичные вопли. И вдруг из этого общего музыкального шума и гама донесся легким ветерком безумно знакомый мотив. И я застыла посреди улицы, превратилась в кусок рыжей скалы в огромном мегаполисе города. Вслушиваясь в едва различимые звуки, смотрела вслед убегающей вдаль машине — а видела море, настоящее, и два бездонных океана чужих глаз. Видела в последний раз. Все это теперь мне только снится.
Кубань. Край бесконечного солнца
На потрескавшихся, опаленных губах еще ощутим вкус домашнего сладко–томного вина. Семь часов вечера, солнце пышет жаром так, что глаза болят от постоянного "прищуривания". Затаив дыхание, замер город, прислушиваясь к решающим минутам футбольного матча. Последние три года Краснодар живет футболом. Реконструируется главный стадион края "Кубань", вмещающий около 40 тысяч зрителей. Появились "рабочие места" для бабушек, торгующих семечками и пирожками (благо у болельщиков хороший аппетит). Желто–зеленая символика команды повсюду: красуется на рекламных щитах, футболках, шапочках, флагах. Громогласный рев и одновременно возглас облегчения многотысячной толпы болельщиков разносится по стадиону — любимая команда выиграла! Забившись в трамваи и троллейбусы, восторженные болельщики не сдерживают своих эмоций — распевают песни и кричат охрипшими голосами: "Кубань — чемпион, та–та–та–та, та–та!". А в небе стрекочут ласточки, словно в такт людским речитативам, поддерживают всеобщее веселье.
— Высоко летают, значит, дождя не видать, — заговаривает полнотелая женщина с ведром помидоров, не успевшая на трамвай.
— Это какую уж неделю без дождя? — подхватывает стоящий рядом мужчина. — А помидоры почем брали?.. И завязывается беседа, в которую вскоре включается вся остановка.
Такая способность — с легкостью из ничего затеять разговор — одна из главных особенностей кубанцев. Они с удовольствием обсудят поведение молодежи, поспорят о политике, расскажут, в какие лунные дни необходимо сеять редиску, поделятся рецептом засолки огурцов и опытом лечения радикулита. А в конце разговора может оказаться, что абсолютно незнакомые собеседники — чуть ли не родня друг другу (хоть и десятая вода на киселе). Приезжим не просто ответят на вопрос или укажут дорогу, а проводят до искомого места, да еще и порасспросят: что и как, почем в других краях хлеб, и бывают ли неполадки с погодой… Нет, это не любопытство, не попытка влезть в чужую жизнь. Просто здесь такие люди, они распахивают Двери своей души, приглашая в гости, они по–детски уверены, что и другие также гостеприимны и радушны.
Если сесть на электричку сообщением "Краснодар — Староминская" и три часа ехать среди бескрайних полей и мелколесья, прикупить в дороге копченого леща и вина домашнего на розлив, то под мерный стук колес вы непременно погрузитесь в особую атмосферу края. Слушая в пол–уха бесконечный, как библейское повествование, рассказ попутчицы, в закопченном окне электрички вы вдруг увидите не просто мелькание однотипных домиков и станций, вы почувствуете, ощутите всю ту прелесть бесконечного духа свободы и простора, который присутствует здесь, насыщает воздух этого края.
Категорично деля восточные традиции на плохие и очень плохие, как то: молчащая женщина в черном хиджабе, террористы–арабы и бесконечные войны в Палестине и Ливане, что по сути, мы знаем о них? И что знают они о нас?Иноверцы друг для друга, с испуганным любопытством вглядываемся в чужую культуру, вслушиваемся в иноязычный молебен – и не слышим, не видим, не понимаем, а потому, отторгая – не принимаем. Два разных, кардинально противоположных мира боятся друг друга, и бьются не на жизнь, а на смерть…Но и колокольный малиновый перезвон, и протяжная молитва муэдзина взывают лишь к одному – к любви, миру и радости бытия.
Иван Габай (род. в 1943 г.) — молодой словацкий прозаик. Герои его произведений — жители южнословацких деревень. Автор рассказывает об их нелегком труде, суровых и радостных буднях, о соперничестве старого и нового в сознании и быте. Рассказы писателя отличаются глубокой поэтичностью и сочным народным юмором.
Героиня романа – женщина, рожденная в 1977 году от брака советской гражданки и кубинца. Брак распадается. Небольшая семья, состоящая из женщин разного возраста, проживает в ленинградской коммунальной квартире с ее особенностями быта. Описан переход от коммунистического строя к капиталистическому в микросоциуме. Герои борются за выживание после распада Советского Союза, а также за право проживать на отдельной жилплощади в период приватизации жилья. Старшие члены семьи погибают. Действие разворачивается как чередование воспоминаний и дневниковых записей текущего времени.
Герой романа, как это часто бывает в антиутопиях, больше не может служить винтиком тоталитарной машины и бросает ей вызов. Триггером для метаморфозы его характера становится коллекция старых писем, которую он случайно спасает. Письма подлинные.
Четвертая книга монументального автобиографического цикла Карла Уве Кнаусгора «Моя борьба» рассказывает о юности главного героя и начале его писательского пути. Карлу Уве восемнадцать, он только что окончил гимназию, но получать высшее образование не намерен. Он хочет писать. В голове клубится множество замыслов, они так и рвутся на бумагу. Но, чтобы посвятить себя этому занятию, нужны деньги и свободное время. Он устраивается школьным учителем в маленькую рыбацкую деревню на севере Норвегии. Работа не очень ему нравится, деревенская атмосфера — еще меньше.
В книге описываются события жизни одинокой, престарелой Изольды Матвеевны, живущей в большом городе на пятом этаже этаже многоквартирного дома в наше время. Изольда Матвеевна, по мнению соседей, участкового полицейского и батюшки, «немного того» – совершает нелепые и откровенно хулиганские поступки, разводит в квартире кошек, вредничает и капризничает. Но внезапно читателю открывается, что сердце у нее розовое, как у рисованных котят на дурацких детских открытках. Нет, не красное – розовое. Она подружилась с пятилетним мальчиком, у которого умерла мать.
Папа с мамой ушли в кино, оставив семилетнего Поля одного в квартире. А в это время по соседству разгорелась ссора…