Сто лет полуночества - [11]
В начале октября, в бархатный, даже в некоторой степени вельветовый сезон, оставив за спиной городскую суету, с рюкзаками наперевес, небольшая группка молодых людей "десантировалась" на побережье, обозначенном на карте — "Малый Утриш".
Где же море? Выпрыгнув из автобуса на бесконечную пустынную дорогу, озираемся по сторонам. Кругом — темнота, сумерки и тишина. Наши фигуры, выстроенные в неровную цепочку, спускаются с крутого пригорка, растворяясь в серой шероховатой темноте. Воздух пьяняще чист и солоноват, а ещё как‑то необычайно свободен. Десять студентов ждут рассвета, чтобы начать длинный путь по кромке моря. На этом пути мы вряд ли встретим человека или зверя. В здешних безграничных просторах гости — большая редкость.
Утро наступило слишком неожиданно. Я моргнула — и вдруг увидела море. Серое утро и серое море. Узенькая полоска дикого пустынного пляжа, на которой мы разместились, поглощая консервы, а перед глазами — бескрайнее, прекрасное, темное, навевающее временами страх — море.
Скалистый берег, камни, ветер, шум волн. Три часа пешим ходом, шаг за шагом — вглубь природы, дальше и дальше от цивилизации.
"Привал! Всё, пришли!" — радостные возгласы, и скинуты рюкзаки с плеч.
Эта поляна, одинокий кусок леса близ морского берега, это мягкое сияющее солнце и подсоленный морем ветер снятся мне так часто, что, просыпаясь, я ощущаю соль на губах, а глаза "слепит" то ли от слез, то ли от солнца. Иногда вижу обрыв — резкий спуск с нашего пригорка. Карабкаясь по нему вниз, можно мгновенно оказаться на пляже, не тратя время на обходной путь. А чтобы спускаться и забираться обратно в наш лагерь было безопасно, к стоящему рядом с обрывом дереву привязана крепкая веревка.
Сколько дней провели мы в этом месте, где за пресной водой приходилось идти часа два к одинокому скалистому водопаду… Набрав живительной влаги в пластиковые бутыли, мы купались в природной "душевой" и отправлялись обратно, совершая бесчисленные "набеги" на море. В лагере уже горел костер и закипал котелок с растворимой китайской лапшой.
Сколько дней мы бродили по лесу, собирая деревяшки и хворостинки для костра, очищали берег от разного мусора, искали камешки счастья…
Время…Оно бежит неумолимо или тянется черепахой–долгожительницей. Цивилизация покорилась времени, бешеный ритм жизни научил людей драться за каждую минуту, расталкивая друг друга в погоне за успехом. Здесь, вдали от машин, магазинов, телевизоров и благоустроенных домов — время растворилось, потеряло всякий смысл.
Ни часов, ни минут. Только человек и природа. Бок о бок, иногда — глаза в глаза. Но самое поразительное происходит спустя несколько дней. Метаморфоза погружения человека в нецивилизованный рай завершается полной победой природы. Человек растворяется в её красоте и загадках, становится неотделимой ее частью.
Не догадываясь, что в октябре можно загореть и даже слегка обгореть, мы разглядываем в маленькое зеркальце свои облупившиеся носы и румяные щеки. А потом берем полотенца и спускаемся на пляж. Как всегда пусто. На многие километры дикого каменисто–скалистого берега только три веселые студентки шагают друг за дружкой, присматривая удобное место для купания. Опираясь рукой о рыже–коричневые остатки огромной скалы, мы идем, щуря глаза от поблескивания бескрайних просторов моря. Оно настоящее здесь — без буйков и волнорезов, катамаранов, вышек и толпы отдыхающих. Оно дикое, манящее, прекрасное своей первозданной, никем не тронутой, далекой красотой. Нецивилизованной красотой. Из‑за острого дна в воду приходится заходить прямо в шлепках. Но это — пустяк, ничто по сравнению с тем впечатлением, которое просто захлестывает, когда оказываешься в диких, необузданных волнах. Мгновение — шлепки скинуты и летят на берег. Еще один миг — и первое погружение с головой в соленое блаженство. Незаметно оказываешься далекодалеко от берега. Маленькие фигурки машут руками и что‑то кричат. Никакого страха и даже волнения. Лишь восторг. Ты и море. Ты и солнце. Ты и ветер.
Море манило, играло, оно открывало свои тайны, учило чувствовать и понимать его сущность. И, заплывая так далеко, что едва был виден берег, я становилась волной. Иногда плакала, пробуя на вкус морские капли вперемешку со слезами. Свою боль отдавая, выплакивала тоску и возвращалась на берег, падая на камни без сил. Усталость была не опустошенная, а наполненная звуками, мыслями, ощущениями. Всем, что окружало.
"Два бездонных океана глаз, океана глаз, океана глаз…" — напевает тихонько странный мотив подруга. Я шагаю следом за ней и, ни разу не слыша этой (как оказалось, модной) песни, подхватываю, следом присоединяется третья "певунья". И мы вместе "тянем": "…океана глаз, океана глаз…". Эта неизвестная песня, это "дикое" море, которого я никогда не видела (хотя каждое лето езжу на курорт), эта необыкновенная жизнь — что‑то произошло. Метаморфоза?…
С высоты своего пригорка смотрим, как гаснет еще один день. Он спускается прямо в соленую воду. Лазурно–бирюзовые волны меняют окраску на сероватую с черными впадинами. Тишина прерывается редкими репликами. Здесь не хочется разговаривать. Молчание окутывает души и мысли, словно в гипнозе, не можешь оторвать взгляд от трескучего костра. Что было, что будет — не важно. Есть этот день, плавно подводящий черту под своим существованием. Есть "сейчас", наполненное счастливой усталостью, вкусом морской соли, запахом костра. Есть "два бездонных океана глаз", приставучий мотив, звенящий в душе. И бездонные глаза напротив, тоже под гипнозом костра. Равнодушные глаза, о которых пытаюсь не думать, вслушиваясь в шепоток ночи.
Категорично деля восточные традиции на плохие и очень плохие, как то: молчащая женщина в черном хиджабе, террористы–арабы и бесконечные войны в Палестине и Ливане, что по сути, мы знаем о них? И что знают они о нас?Иноверцы друг для друга, с испуганным любопытством вглядываемся в чужую культуру, вслушиваемся в иноязычный молебен – и не слышим, не видим, не понимаем, а потому, отторгая – не принимаем. Два разных, кардинально противоположных мира боятся друг друга, и бьются не на жизнь, а на смерть…Но и колокольный малиновый перезвон, и протяжная молитва муэдзина взывают лишь к одному – к любви, миру и радости бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.