Сто фильтров и ведро - [10]

Скажу больше: я знал фамилию и имя человека, которому придется сделать все от начала до конца.

Кроме того, передо мной стояла почти неразрешимая задача: какой бы дурой я не считал Иришку, она была владельцем компании наравне с «Машец» и должна была пользоваться уважением — все начинается с того, что нанятые люди плюют на владельцев компании и ее руководство, а это, в свою очередь, порождает взаимное неуважение, то есть, отсутствие исполнительской дисциплины, когда может быть оспорено, не выполнено, не выслушано ничье распоряжение, — без каких бы то ни было последствий. В Содоме, который она почему-то называла фирмой и президентом которого норовила стать, ее видали в гробу. Кореша по мореходке рыдали от хохота над каждым ее словом, глядя ей в глаза и только не тыча пальцами. Что я не делал бы, было бессмысленным, пока в компании авторитет и полномочия подменялись анархией. Я определил эту задачу как почти неразрешимую. Не потому, что был не в силах своими мерами урезонить парней, нет. Суть в том, что человек, нанявший вас, должен быть подготовлен, чтобы начать управлять, когда вы предоставите ему эту возможность. Он должен начать с чистого листа. Нужно уметь показать силу — когда вас попросят или провоцируют.

Чего-то я не знал в этой истории, — или меня не хотели посвящать, я это чувствовал нутром. Такое неуважение надо заслужить; было же время, когда они обращались к ней на вы и жались к стенке. За десять дней, на которые «Машец» прикатила из Канады, чтобы заняться делами фирмы, мне уделили десять минут, что поразило меня несказанно! Раз я застал их сидящими на полу в зале обучения — так, верно, они играли в детстве — и лица у них были такие, как если б обеих пора было соборовать.

Там же у нас состоялся небольшой управленческий диспут.

Обе хотели знать твердо и окончательно, сумею ли один сделать деньги — за счет оптовых продаж, залогов, чего угодно!

Что я мог им сказать?

К своим недостаткам — а может быть, достоинствам — я отношу один: когда просят, я говорю прямо. Бестактность — признак мужества. Это придумано не мной. И я сказал. Если они потеряли двести тысяч на старте неизвестно почему, они также потеряют следующие. Что разовые сделки в плане бизнеса ровно ничего не решат. Что нужен механизм — и организованная в себе организация. Все остальное — метания, и мне заказывали не это. Наконец, что сейчас не время задыхаться от жалости к себе. Денег в бизнесе нет. Их можно сделать — нормально развивая компанию. Нужно нанять специалистов, сократить издержки, прекратить бросаться деньгами. Все остальное moncey bussines, мартышкин труд! И им надо определиться в том, что они хотят от меня. Просто получить деньги — и дальше? Если сеть МЛМ не даст компании денег, как не дала до сих пор, а я сделаю деньги, им придется отказаться от сети, а это означает — другой бизнес, другой ассортимент, другая компания. С чем я и отбыл. Не будучи убежденным, что меня поняли правильно, и поняли вообще. На прощанье я забрал все документы, касающиеся сети МЛМ — прекрасно отдавая себе отчет, что мне предстоит нечто большее, чем аудит или служебное расследование.

6

В последующие несколько дней я познакомился с некоторыми людьми — из внешнего окружения «УЛЬТРА Плюс» — если в молодой и перспективной компании «УЛЬТРА Плюс» формировали внешнее окружение и имели представление о том, для чего оно вообще.

Сообщаю доверительно: внешнеторговая компания — как впрочем, и компании другого профиля — во многом, очень во многом зависит от внешнего окружения, от экспортеров до банков, от инвесторов до правительств, в противном случае, это ваш и только ваш бизнес и вам неоткуда ждать помощи и содействия. Скверная ситуация в бывшей коммунистической стране, в эпоху нарождающегося капитализма. Женщине — привлекательной женщине — у которой на месте готова, подвешен язык, и есть что-то между каблуками и шиньоном — сформировать внешнее окружение в тысячу раз проще, чем менеджеру-мужчине. Там, где она вильнет задницей, вам нужны тонны обоснований и месяцы переговоров. С недавних пор все находят, что женщины в бизнесе — это красиво (я говорю о женщинах и бизнесе). Как это бывает в конце века, мир сходит с ума, ценности пересматриваются, представления меняются, и мы движемся от эмансипации к матриархату. Мне это не по душе, но я следую за процессами. Я зарабатываю деньги. Господи, сколько пользы могла бы принести своей компании Иришка, будь у нее мозги!

И все же есть на свете люди, которые ее любят и ценят. Прежде всего, это госпожа Шлитман, Софья Исааковна, доктор наук, член-корреспондент Российской Академии медицинских наук, светило и непререкаемый авторитет в своей области. Софью Исааковну знают все в ученом и околонаучном мире, где ее слово — закон, ее знают и в Администрации Президента и в Совете национальной безопасности. В данный момент она работает над новым «САНПИНОМ», сводным документом, призванным привести в соответствие наши санитарные и гигиенические нормы и требования с предельными или предельно допустимыми нормам бытовых и промышленных загрязнений воды, к требованиям цивилизованного мира, частью которого наша многострадальная отчизна станет когда-нибудь, если нам очень повезет. Она — еврейка, что в ее случае безразлично, она — человек убеждений, любит Ельцина, Чубайса и Гайдара, ходила защищать Белый дом и запросто может примкнуть к демонстрации — если посчитает нужным. Маленькая, как воробышек, седая, как лунь, стриженная ежом, она трогательно любит Иришку и — время от времени — ведет занятия с нашими кретинами из МЛМ за шестьсот долларов в месяц. Мне она объясняет, что Ирочка — актриса и очаровательная женщина, что ей надо делать скидки и сноски, что она немножко легкомысленна — так, самую малость. Она готова помогать мне — поскольку помогаю Ирочке, я только должен объяснить, что мне требуется. Я обещаю объяснить — если Ирочке вообще можно помочь без педагогов и психиатров. Откуда, собственно говоря, Софья Исааковна могла знать всю глубину Иришкиного помешательства?