Сто дней Наполеона - [8]

Эти события очень повлияли на него. С юных лет он пылко верил в справедливость битв, которые вел, но теперь он стал сомневаться и подозревать, что Наполеон виноват в поддержании непрерывных войн в Европе. Ему не дали отдохнуть, он служил Наполеону в кампании 1813 года, а затем в сражениях во Франции. Он многое сделал для побед в Бауцене, Лютцене и Дрездене, героически сражался и был ранен в страшной битве под Лейпцигом{32}. Поправившись к январю 1814-го, он снова вернулся в армию. Хотя звезда Наполеона в то время уже начала закатываться, он с жаром планировал длительную серию сражений в уверенности, что удача вновь ему улыбнется. Ней ожесточенно воевал на его стороне в Бриенне, Ла-Ротьере, Труа, Шампобере, Шато-Тьерри, Монмирайле, Вошане, Краонне, Лаоне и Арси-сюр-Об{33}. Затем Париж пал, царь Александр и король Пруссии оказались в столице, и Ней вместе с другими маршалами почувствовал, что настало время капитулировать. Наполеон требовал последней битвы, но французские маршалы отказались в ней участвовать. В конце концов Ней почувствовал разочарование. Он был из тех, кто любит бороться и тратит излишек энергии на поиск опасностей и приключений. Вслед за этим обычно наступает пресыщение (только не у Наполеона). Ней достиг этой ступени весной 1814 года и был благодарен судьбе за отправку Наполеона в изгнание и за то, что француз-ским престолом завладела менее активная личность. На тот момент Ней выехал в Безансон, чтобы воссоединиться со своими войсками, и всеобщая вера в его ратные таланты была настолько велика, что роялисты воспряли духом. Фанни Бёрни получила бодрое письмо от своего мужа, который как член королевской охраны не мог покинуть дворец Тюильри в столь неспокойное время. "Приходят хорошие новости, - писал генерал д'Арблэ, - не стану вдаваться в детали, но пусть твоя душа будет спокойна".

Подразумевался, по словам Фанни Бёрни, отъезд маршала Нея навстречу Наполеону, с тем чтобы остановить его наступление и выполнить публично данное королю памятное обещание привезти его в Париж в железной клетке. В это же время король объявил, что никогда не покинет трон и не сдаст Париж.

Когда маршал Макдональд прибыл в Лион, граф д'Артуа и герцог Орлеанский уже находились в городе и пребывали в состоянии шока, поскольку мало кто сомневался, что Лион последует примеру Гренобля. Известия об успешном продвижении Наполеона очень воодушевляли население, и расположенные в городе войска даже не пытались скрывать свои бонапартистские симпатии. Наполеон всегда был популярен в Лионе, когда-то он озолотил город, открыв его для торговли со всем континентом. Только знать готова была ему сопротивляться, но как ей было заставить солдат сражаться за нее? Принцы сожалели о своем приезде, поскольку их присутствие делало потерю Лиона еще более серьезной. Оказалось, что повести местные войска против Наполеона означает передать их ему, а отступить вместе с войсками значит отдать ему целый регион. Именно такая дилемма была предоставлена для разрешения маршалу Макдональду.

Маршал посоветовал не начинать эвакуацию без крайней необходимости, но предложил перекрыть мосты через Рону и устроить смотр войскам, разъяснив им позицию короля сколь возможно убедительно. Расчеты показывали, что Наполеон придет в город на следующий день, поэтому он приказал немедленно разрушить мосты и собрал у себя командующих полками. По-видимому, офицеры готовы были ему подчиняться, хотя по большей части только из чувства долга; они были непоколебимы во мнении, что войска готовы поднять мятеж на стороне Наполеона. На следующее утро, 10 марта, маршал так и не дождался милостей от погоды во время смотра войск на площади Белькур. Церемония прошла под проливным дождем, было слишком сыро и холодно, чтобы солдаты прониклись его предостережениями. Он сказал, что если позволить Наполеону вернуться, против них ополчится вся Европа, которая сейчас сильнее, собраннее и злее, чем когда-либо. Он говорил с чувством и в завершение поднял свой меч и прокричал: "Да здравствует король!" Никто не откликнулся. Даже когда прибыл граф д'Артуа и солдатам было приказано приветствовать его, они молчали. Было слышно только, как дождь отбивает дробь по булыжной мостовой. Теперь принцам уже ничего не оставалось, кроме как отступить, оставив маршала проводить время в ожидании и импровизациях. Мосты не были разрушены или забаррикадированы, поскольку городские жители этого бы не допустили. Маршал Макдональд лично приказал перекрыть мосты и вырыть канавы. Новость о приближении Наполеона ободрила солдат. Во время обхода траншейных работ один из солдат крикнул маршалу: "Маршал, вы же храбрый человек, вы провели свою жизнь с нами, а не с этими emigres. Ведите нас лучше к нашему императору, он скоро будет здесь и примет вас с распростертыми объятиями!" Невозможно было наказывать за подобную фамильярность, ибо таково было общее настроение, и маршал Макдональд промолчал.

Наполеон прибыл в пригород Лиона к вечеру. Он путешествовал налегке, в открытой коляске, которая ближе к городу стала двигаться медленнее сквозь толпы деревенских жителей, собравшихся вдоль главной дороги, чтобы его поприветствовать. Отовсюду слышались возгласы "Да здравствует император!" и "Долой дворян! Долой священников!" В каждой деревне ему приходилось останавливаться, дабы выслушать речь мэра с комплиментами и упрощенной версией последних событий. Впереди него ехала охрана, навстречу которой Макдональд выслал отряд драгун из Лиона. Противники встретились в пригороде Гийотира, но, вместо того чтобы открыть огонь, драгуны приветствовали прибывшее войско возгласами: "Да здравствует император!" Смешавшись, солдаты обеих сторон торжественно шли по пригороду, поздравляя друг друга, и их воодушевление передавалось горожанам, которые вместе с ними радовались все сильнее и вели их к мосту, который в это время как раз блокировали под присмотром маршала Макдональда.