Сто дней Наполеона - [5]

Наполеон должен был предвидеть, что однажды на его пути могут встретиться такие трудности, и он был к ним готов. Приказав своим людям стоять смирно, повернув винтовки прикладами вверх, он спокойно вышел вперед к войску из Гренобля, офицеры которого уже отдавали приказ стрелять, страдая от своей нелояльности. "Солдаты пятого! - прокричал он. - Вы узнаёте меня?" Ему ответили сотни голосов, и, распахнув шинель, он предложил им застрелить своего императора, если они смогут. Он шел к ним навстречу с уверенной улыбкой, солдаты опустили свои мушкеты и разразились возгласами "Vive l'Emperеur!" (Да здравствует император! - фр.). Быстро шагая вперед с распростертыми объятиями, он приветствовал их как лучших друзей. Командир батальона отдал ему свой меч и после рукопожатия с Наполеоном был свободен. Вскоре после этого полковник Лабедойер (Лабедуайер), которому вышеописанные события вскружили голову, ускакал из города во главе взбудораженного кавалерийского полка, который был переведен под командование Наполеона. После этого Гренобль оказался всецело в его руках, а роялисты спешно покидали территорию. Он перестал быть простым мятежником и снова почувствовал себя королем{19}.

Наполеон занял город вечером 7 марта, в тот самый день, когда Меттерних совещался с монархами и полномочными представителями и когда менее чем за час была начата война. За неделю он одолел две сотни миль, и все - без единого выстрела. Граждане Гренобля приняли его шумно и радостно, в ту ночь он устроил в своем отеле прием, где произносил речи в честь офицеров армии, мэра и муниципальных властей, время от времени показываясь через окно приветствовавшей его толпе.

Он проникновенно и сдержанно говорил о причинах, побудивших его вернуться, и планах на будущее. Он говорил, что у него было десять месяцев для того, чтобы обстоятельно поразмыслить о прошлом и извлечь из него уроки. Шквал критики, обрушившийся на него, вовсе не вызвал в нем раздра-жения, но был полезен, теперь он ясно видел, что необходимо Франции, и приложит все усилия, чтобы этого добиться. Мир и свобода являются сейчас настоятельной необходимостью, и его действия будут целиком и полностью руководствоваться этой необходимостью. Он намерен соблюдать Парижский договор{20} как основу своей политики. Он, вне всякого сомнения, будет поддерживать мир, он уже известил о своих взглядах и намерениях своего тестя, императора Франца, и имеет основания надеяться, что получит поддержку Австрии. Он готов был выслать последующие депеши в Вену через Турин и рассчитывал, что в ближайшем будущем во Францию прибудут его жена и сын.

В отношении своей внутренней политики Наполеон задел самые актуальные проблемы того времени. После возвращения на трон Людовика XVIII крестьяне опасались лишиться преимуществ, которые им принесла революция, в особенности те из них, кто приобрел землю, конфискованную у аристократов. Их боязнь за свою собственность не имела под собой оснований, но вполне естественно, что у них появились мрачные предчувствия на этот предмет, поскольку ограбленная знать возвращалась из изгнания и ничто не мешало ей огласить свои жалобы. Армия также имела причины быть недовольной, поскольку после установления мира недостаток средств заставил произвести значительные сокращения в армии и на флоте{21}. Более того, Людовик невзлюбил знаменитую Императорскую Гвардию Наполеона и учредил охрану из 6000 нобилей и других дворян, большинство из которых до этого двадцать лет жили за границей. Среди этих людей были такие солдаты, как генерал д'Арблэ, женившийся на Фанни Бёрни в бытность свою изгнанником в Англии и без гроша в кармане. Должность в королевской армии давала мсье д'Арблэ некоторый статус и возможность жить со скромным достатком в Париже с также не очень состоятельной женой. Но в обнищавшей стране Людовик не мог помочь своим "бедным emigres (эмигрантам - фр.)", как он их называл, иначе, как забросив фаворитов предыдущего режима. Случилось так, что многие солдаты были уволены или переведены на половинное жалованье. Более того, казна не всегда могла обеспечить заслуженных военных даже половинным жалованьем, так что многие из них жили в нужде. Наконец, духовенство, проповедуя возвращение к прежнему беспрекословному повиновению Церкви и Короне, вызывало недовольство многих, кто заразился во время революции либеральными идеями.

В Гренобле Наполеон убеждал публику в том, что он пришел защитить интересы крестьян, спасти армию от унижения, гарантировать сохранение всего того, что дала людям революция. Бурбоны не способны управлять Францией; революция изменила страну, и ее новые интересы может понять и защитить только современный парламент, созданный на фундаменте новых идей. Именно таким образом была основана его династия. Теперь он вернулся, чтобы подготовить почву для правления своего сына. Его сын станет олицетворением новой Франции, и он хочет подготовить его царствование. Он сказал, что, даже если бы он не вернулся, Бурбоны постепенно оказались бы погребенными под грудой проблем, которые они не могли не спровоцировать, в то время как он, напротив, уберег бы страну от будущих неурядиц, защищая новые интересы и дух свободы. Он предполагает в ближайшем будущем пересмотреть конституцию Империи с целью создания подлинной представительной монархии, единственной формы правления, достойной такой просвещенной страны, как Франция.