Стимпанк! - [8]

– Аделаида Джонс, сэр.

– И откуда же мы родом, мисс Джонс?

– С корабля городского типа «Новый Ханаан», сэр.

– Верующая, что ли? – Он аж нахмурился.

– Была, сэр.

Шеф Кулидж прикурил сигару и выпустил несколько задумчивых колечек.

– В Смолу тебя, надо думать, уже макали.

– Да сэр, когда мне было тринадцать.

– И видение тебе явилось?

– Да, сэр.

– Ты видела, как стоишь передо мною в наручниках, мисс Джонс? – пошутил он из-за завесы едкого дыма.

На это я отвечать не стала. Верующих местный люд не понимал – держались они особняком. Мой народ явился на эту планету пилигримами, когда меня еще и на свете не было. Именно отсюда, как вещал высокопреподобный Джексон, Единый Бог и запустил странствовать по галактикам все наше нелепое передвижное шапито. Здесь, в горах, – глаголило Писание – скрывался Эдемский сад. Тем, кто ведет жизнь праведную и следует заповедям Единой Библии, в Последние Дни откроется путь туда, и перейдут Верующие прямиком в Землю Обетованную, Неверующие же будут ввергнуты в пасть страшную, в вечное ничто. Будучи девушкой добропорядочной, я затвердила все заповеди, вызубрила расписание и порядок станций – и вообще все, что Верующей положено знать: как печь хлеб из овсяного цвета, как прясть сладкий клевер. Я узнала, как важно для Верующего крещение в Смоляной реке, когда ты омываешься от всех своих грехов и Единый Бог в видении открывает тебе истину. Видениями мы друг с другом никогда не делились. Это Верующим запрещалось.

Вздох шефа Кулиджа вернул меня в бренный мир.

– Должен сказать, никогда не понимал, зачем люди добровольно идут на такое варварство, – сказал он, и любопытства в этих словах было куда больше, чем презрения.

– Мы живем в свободном мире, – ответствовала я.

– Хм. – Шеф Кулидж прищурился и смерил меня оценивающим взглядом, поглаживая пышные усы.

Что же он увидал?

Молескиновые штаны, заправлены в работные ботинки; джинсовая рубашка, пыльник, принадлежавший некогда Джону Барксу. Волосы каштановые, заплетены в две длинные косы; косы, правда, наполовину распустились, но кому сейчас легко. Рожа в запекшейся грязи, так что и не скажешь, что у меня весь нос и щеки в веснушках.

Шеф Кулидж покачал головой. Я решила, что на мне можно ставить крест, но тут он встал, повернул какую-то рукоятку в стене и сказал в длинную трубу с воронкой:

– Миссис Бизли, будьте так добры, принесите нам немного этого превосходного фазана и печеной картошки. Думаю, кусок флердоранжевого торта тоже не помешает, спасибо.

Когда по воздуху приплыл сказочный серебряный поднос и ангельская миссис Бизли грохнула его передо мной на стол, я вгрызлась в содержимое, даже не помолившись. Чего там, я и рук-то не помыла, так была занята.

– Ваши навыки обращения с механизмами произвели на меня большое впечатление, мисс Джонс. А собираете вы так же хорошо, как разбираете?

Я все ему выложила про мистера Кроуфорда и часы и взамен получила выбор: отправляться обратно в тюрьму или работать на Пинкертонов. Я сказала, что на выбор это не больно-то и похоже – разве что между рабством тому господину и этому. Тут шеф Кулидж выдал мне первую настоящую улыбку:

– Как вы совершенно справедливо заметили, мисс Джонс, мы живем в свободном мире.

На следующее утро меня отвели в лабораторию. Набитую, о, боже, всеми хитрыми штуковинами и устройствами, какие только можно представить. Там были ружья, стрелявшие вспышками света; заводные кони, способные проскакать сто миль без устатку; бронекуртки, которым любая пуля – что твоя муха. Часовая мастерская мастера Кроуфорда побледнела и предпочла тихо затеряться в глубинах памяти. И я безбожно наврала бы, если б сказала, что сердце мое не забилось при виде всех этих железок быстрее и слаще.

– Джентльмены, позвольте представить вам мисс Аделаиду Джонс, только что прибывшую с корабля городского типа «Новый Ханаан». Она поступает в наше агентство стажером в отдел аппаратуры. Прошу вас оказать ей все возможное уважение и гостеприимство.

Шеф Кулидж подвел меня к длинному верстаку, заваленному шестернями, заклепками, трубками и волокном, где меня уже поджидало, раскинувшись во всю его длину, толстое ружье с развороченными металлическими внутренностями.

– Перед вами, мисс Джонс, Миазматический Разрешитель капитана Смитфилда. Изъят у русского агента ценой больших потерь. Инженерный отдел обеспечил нам функциональную схему, но мы так и не смогли снова заставить его стрелять. Возможно, вы сумеете нам с этим помочь. Оставлю вас наедине.

Парни в лаборатории в восторг от моего присутствия не пришли. Ма непременно сказала бы, что девушка всегда должна дать мужчине выиграть, да и вообще, женский свет, неподспудно сияющий пред очами Господними, – дело противоестественное и богопротивное. Сама она всегда говорила тихо и взгляд обращала долу. Люди говорили, что Ма – истинный образец Верующей. Только вот от лихорадки это ее не спасло. Взгляд я, впрочем, все же обратила долу – прямо на затейливое ружье.

Надо мною тут же нарисовался один из лабораторных, некто Скромняга.

– Он тебя проверяет, – сообщил он, пока я пыталась разговорить упрямую железяку. – Эта хреновина – никакая она не русская, а вовсе даже австралийская. С войны еще. Технологии у них – хуже некуда. Только сунь чего-нить не туда – то голову кому нахрен отожжет, то вообще испарит. Шеф с ней так и не разобрался.