Стиль подлеца - [43]

— Двадцать четыре, — сказала она, не очень понимая, при чем в этой ситуации ее возраст.

— У вас еще нет детей?

— Нет. Я не замужем, — просто ответила Юлия. Неужели этот человек решил поухаживать за ней даже в такой обстановке, и она добавила: — У меня есть жених.

— Надеюсь, ваш жених на меня не рассердится, — сказал Дронго, — если вы так поздно приедете за мной.

— Он не ревнив, — уверенно заявила молодая женщина.

— Тогда привезите его с собой, — предложил Дронго.

— Что? — удивилась Юлия. Она ожидала чего угодно, но такого…

— Будет меньше подозрений, — объяснил Дронго, — если вы появитесь с женихом, на вас никто не обратит внимания. Вы меня поняли?

— Теперь поняла, — засмеялась она, — хорошо, я постараюсь его уговорить.

— Договорились. Успехов вам, Юлия.

— И вам, — сказала она на прощание. Он вышел из машины, дождался, когда она отъедет достаточно далеко, и огляделся по сторонам. Кажется, никто за ней не следил. Но на всякий случай он еще целый час ходил по городу, внимательно присматриваясь к тому, что могло казаться подозрительным. И только после этого, остановив первую попавшуюся машину, попросил отвезти его к известному грузинскому ресторану.

В ресторане было светло и прохладно. По утрам здесь обычно не бывало посетителей и официанты откровенно скучали. До трех часов подавали лишь легкие закуски и завтраки, и от клиентов нельзя было ожидать значительных чаевых.

Дронго вошел в ресторан и подошел к метрдотелю.

— Мне нужен Нугзар, — тихо сказал он. Тот удивленно посмотрел на Дронго.

— Какой Нугзар? — спросил метрдотель бесстрастно.

— Ваш Нугзар, — терпеливо объяснил Дронго, — мне он срочно нужен.

— Посидите за столиком, — кивнул метрдотель, — вот за этим, за крайним. Я пойду узнаю, кто такой Нугзар. Если вдруг найду, что передать? От кого привет?

— От Дронго.

— Так и сказать — «Дронго»?

— Так и скажи.

— Отдыхайте, — метрдотель снова показал на столик и исчез за темной занавеской.

Дронго усмехнулся. Конспирация на высоте. Он подошел к столу и опустился на стул, терпеливо ожидая возвращения метрдотеля. Появился официант:

— Что-нибудь будете есть или пить? — спросил он.

— Только чай, — сказал Дронго и, чуть помедлив, добавил: — Впрочем, принесите хачапури, если оно у вас есть. И сулугуни.

— Все сделаем, — улыбнулся официант и мгновенно исчез.

Через минуту он появился. Но вместо обычного чайника принес большой с затейливым рисунком глиняный кувшин и такое количество закусок, которых хватило бы на пятерых голодных мужчин.

— Ты ошибся, — улыбнулся Дронго, — я не заказывал такого количества еды. И тем более вина. Я не пью вино по утрам.

— Это не заказ, — твердо сказал официант, — это подарок. Сам Нугзар велел все принести.

— Он здесь? — уже не обращая внимания на вино, спросил Дронго.

— Пока нет. Но гость Нугзара — это наш гость. Попробуйте наше лобио. Такого в Москве больше нигде нет. Мы добавляем в него горные травы, которые нам привозят из Грузии.

— Обязательно попробую. Только мне нужен Нугзар.

Появившийся в зале метрдотель торжественно нес в руках мобильный телефон. Подойдя к Дронго, он протянул ему аппарат.

— Нугзар хочет с вами говорить; — с почтением в голосе сказал он.

Нугзар был одним из тех хозяев города, чьи имена многие боялись произносить вслух. Известный вор в законе, авторитетнейший судья, который участвовал во многих разборках между преступными группировками и всегда выносил мудрые решения. Его уважали за мужество и честность. Нугзар давно знал Дронго, с тех пор, когда эксперт сумел найти сына Давида Гогия, пропавшего в Москве вместе со своей невестой. Дронго тогда не только нашел их живыми, но и сумел вернуть сына отцу. А такие вещи не забываются. В преступной среде благородство и мужество ценились не меньше, чем у людей иных социальных слоев.

— Здравствуй, дорогой, — услышал Дронго голос Нугзара, — спасибо, что пришел в наш ресторан. Только не обижай, попробуй наши блюда. Знаешь, какое у нас лобио! Травы из самой Грузии привозят.

— Знаю, знаю, — хмыкнул Дронго, — и про траву тоже слышал.

Повышенная эмоциональность, некая театральность грузин всегда импонировала ему. Они были похожи на больших детей, самозабвенно играющих в свои игры. Дронго был убежден, что плохих народов не бывает. Выросший на Кавказе, он с детства общался с представителями разных национальностей. И в каждом из людей привык видеть прежде всего человека, несущего в себе лучшие черты своего этноса, не разделяя людей на представителей «хороших» или «плохих» народов.

Когда в Грузии началась гражданская война, это стало и его личной болью, личной трагедией, его охватило отчаяние, когда случилось, что разделился некогда дружный народ на противостоящие группировки. И когда он впервые попал в Тбилиси после военных действий в Абхазии, когда увидел проспект Руставели, еще не отстроенный до конца, разрушенный до неузнаваемости, переполненные беженцами гостиницы, он почувствовал, насколько близко переживает боль и трагедию людей, некогда так широко и гостеприимно принимавших на своей земле гостей и друзей.

— Что-нибудь нужно? — спросил Нугзар, отвлекая его от невеселых мыслей.