Стиль подлеца - [15]

— Конечно, есть, — ответил Любомудров. — Ее возглавляет бывший генерал КГБ Савва Афанасьевич Федосеев.

— Савва? — переспросил Дронго. — Достаточно редкое имя. Он из Сибири?

— Кажется, да. А почему вы так решили?

— В городах такие имена уже давно не дают, хотя встречаются исключения. Почему ваш патрон не подключил к этому делу собственного начальника службы безопасности? Он ему не доверяет или не хочет посвящать в это дело слишком много людей?

— Нет. Ни то и ни другое. Именно Федосеев предложил вашу кандидатуру, узнав через своих бывших коллег, где именно вас можно найти. У него сейчас полно работы, думаете, так просто узнать, что именно предложат на аукционе наши соперники?

— В каком смысле? — не понял Дронго.

— Нам нужно знать их цену, чтобы перебить ее собственным предложением, — охотно пояснил Любомудров.

— Мне кажется, это несколько противозаконно, — осторожно заметил Дронго.

— Конечно, — кивнул Викентий Алексеевич, — но так проходит большинство аукционов в нашей стране. Узнать заранее о предложенной цене нельзя нигде в мире. А у нас можно. У нас можно многое. Мы узнаем заранее цену, мы договариваемся о правилах проведения аукциона. У нас даже можно предложить цену гораздо меньшую, чем конкуренты, и выиграть аукцион. У нас можно все, разве вы этого не знаете, Дронго?

— У меня была несколько иная сфера интересов. Я старался не лезть в подобные дела.

— Я думал, об этом все знают.

— Догадывался, — кивнул Дронго, — но даже не предполагал, что все в таких масштабах.

— Еще в больших, — признался адвокат. — Если у нас будет время после следующего четверга, можете со мной встретиться, я расскажу вам массу интересных историй.

— Не думаю, что мне будет так интересно слушать ваши истории. Лучше издайте книгу «Краткая история проведения аукционов». Получится неплохой бестселлер.

— А потом получу пулю в затылок, — угрюмо буркнул Любомудров. — В такие дела лучше не соваться. Я делаю свою работу и не стараюсь узнавать больше, чем мне положено. Но, к сожалению, очень часто из-за своей профессии узнаю слишком много такого, что делает меня циником.

— Кажется, Бальзак сказал, что адвокаты, врачи и священники бывают всегда циниками, ибо знают о человеческих пороках слишком много того, что недоступно другим людям.

— Вот, вот. Интересное замечание и очень справедливое. Только я добавил бы к этим людям еще и политиков высокого ранга, которые иногда знают больше, чем все врачи, священники и адвокаты, вместе взятые. И которые лгут, соответственно, гораздо больше, чем мы все вместе взятые.

— Хотите сказать, что правила аукциона определяют не экономическими интересами?

— Конечно, нет. Каждый крупный аукцион в Москве — это прежде всего большая политика. И условия аукциона каждая команда политиков подбирает только для своих. Поэтому аукцион всего лишь формальность. Всегда заранее известно, кто победит.

— И все знали, что победите именно вы?

— Вот именно. При любых условиях на аукционе должна была победить наша компания. Мы знали все условия, предложенные нашими конкурентами, мы подготовили этот аукцион, полностью приспособив правила под себя. И в результате нас обошли совсем с другой стороны, откуда мы не ждали удара.

— В таком случае не могу понять, чем именно вы отличаетесь от своих конкурентов, — насупился Дронго. — Вы проводите аукцион по собственным правилам, считаете нормальным любой ценой обойти своих конкурентов, узнаете их первоначальную цену, которая должна быть абсолютной тайной до начала торгов, а потом удивляетесь, что ваши конкуренты подкладывают вам свинью.

Андрей оглянулся на Дронго, но не стал комментировать его слова. В салоне несколько секунд царило молчание.

— Нет, — сказал наконец Любомудров, — мы не удивляемся. Мы были готовы к любым акциям наших конкурентов. Но никто не думал, что они решатся на убийство. И на подобную провокацию. Мы все-таки оставались пока в рамках некоторых правил, не решаясь на такие методы.

— Какая разница? — резонно заметил Дронго. — Впрочем, мне действительно все равно, кто именно победит в этом аукционе. Меня интересуют только две вещи: кто убил эту женщину и как защитить вашего патрона от обвинения в не совершенном преступлении.

Автомобиль подъехал к большому зданию, появившемуся в Москве в начале девяностых словно по взмаху волшебной палочки. Остановились прямо у подъезда. Очевидно, автомобиль Андрея тут знали, так как выбежавший из здания охранник кивнул Ильину, собираясь сесть за руль и отогнать автомобиль на стоянку.

Они вошли в здание компании. У лифта их ждал другой охранник. На шестом этаже встречал третий.

— Здесь база ВВС или офис компании? — хмыкнул Дронго.

— У нас такая система охраны, — объяснил Любомудров. — Кстати, я забыл сказать, что Ильин заместитель Федосеева.

— Очень приятно, — кивнул Дронго, — когда мы наконец увидим вашего начальника службы безопасности?

— Вот его кабинет, — показал Ильин. Они вошли в приемную. Миловидная длинноногая девица молча кивнула им. Все трое прошли в кабинет. Федосеев оказался крепким мужчиной лет шестидесяти пяти, лысоватым, несколько рыхлым, с крупным мясистым носом и большими ушами, словно раскатанными в блин, а затем приклеенными к его круглой голове. Увидев гостей, он мрачно кивнул им, приглашая войти.