Стиль модерн - [9]
Подморозило; было прозрачно и сухо. Тонкая пленка льда покрывала ступеньки и клумбы: она не таяла, хотя давно уже пробило десять часов. Лед, Россия, Петербург — на Стеллио тут же нахлынули образы из рассказов Лобанова, с которым они жили вместе с прошлой осени. Ему представлялись сани, хрустящие по снегу, крестьянская вышивка и те запахи, о которых Лобанов мог говорить часами: еловой смолы в фамильной бане в Ялте, фимиама, воскуривавшегося перед каждым уроком в гимназии, папоротника и земли в середине октября. За это ли он полюбил Лобанова, или за его великолепное тело, утонченные черты падшего князя?
Лобанов… Стеллио отметил, что в последние три недели, как начались эти сцены ревности, он уже не мог называть друга по имени. Лобанов — так он обращался к нему, а не Сергей, тем более не Сережа. Время любви прошло. А была ли когда-нибудь любовь? И существует ли вечная страсть, или же она живет только в легковесных мозгах тех женщин, которых одевает Пуаре?
Стеллио с силой толкнул входную дверь. Нет, он никого не любил, никого не полюбит. Его единственная страсть — это ткани.
Маэстро еще не пришел. Стеллио прошелся по анфиладе салонов, под тяжелыми сталактитами люстр, потом окинул взглядом соседний флигель, где жил кутюрье. Его этаж на уровне сада день и ночь освещался прожектором, направленным на огромную, древнюю китайскую статую богини, приносящую, по мнению Пуаре, счастье. Он ничего не предпринимал, не спросив ее мнения. Его недруги, ревнивцы, завидовавшие его нескончаемому вдохновению, экстравагантным приемам, преображавшим женское тело, говорили о дьявольской подоплеке его таланта, коренившейся в черной магии, а китайская штучка свидетельствовала об этом самым кричащим образом. Стеллио не знал, что и думать, а Пуаре не противился этим слухам.
Издали поприветствовав Стеллио, мимо прошли манекенщицы, работницы проследовали за ними, сгибаясь под рулонами ткани. Рассыльный спускался по лестнице, неся большую папку с эмблемой Дома Пуаре: роза, созданная Ирибом, и вычеканенные слова: «Поль Пуаре в Париже». Через широкие окна солнце освещало красную обивку мебели — последний каприз маэстро. Сдержанные естественные цвета сюда не подходят, механически отметил Стеллио. Они придают обстановке вид прошлого.
Прошлое! Возможно ли представить, чтобы Пуаре когда-нибудь оказался в прошлом! Впрочем, как бы для того, чтобы убить в зародыше эту еретическую мысль, маэстро возник, огромный, на вершине лестницы:
— Поднимайтесь, Брунини! Какой мрачный вид! Вы выглядите еще более тощим, чем обычно! Вы ничего не едите? Вам надо отпробовать нечто по моему рецепту… Омлет с трюфелями…
Стеллио был одним из тех немногих людей, кто рисковал противоречить маэстро:
— Вы заставляете женщин худеть, а сами едите за четверых.
— Богатый человек толст, Брунини. Венецианцы, подобные вам, плохо это понимают, но богатый человек толст, вбейте это себе в голову. Женщины — другое дело.
Последнюю фразу он произнес с загадочной и деспотичной интонацией, вызвавшей раздражение у Стеллио. Нужно было бросить в ответ что-нибудь вроде «знаю о женщинах не меньше, чем вы», — но тот бы только рассмеялся: «Вы, Стеллио? Вы шутите!» Момент был выбран неудачно, однако молодой человек уже искомкал в кармане записку графа.
— Две новые клиентки, — начал он, — у д’Эспрэ…
— Снова он!
— Дело… непростое. Но обе красавицы.
Пуаре поднял палец:
— Никаких бабенок, Брунини! Никаких потаскух! Будь они хоть Мессалины[24], я одеваю только светских дам.
Стеллио возразил:
— Существует и полусвет, маэстро, и он лучше платит… Сесиль Сорель…
— Да, да, Сорель…
Пуаре бормотал, чтобы дать себе время подумать, а потом продолжил о новой горячностью:
— Кто эти девицы? И почему две? Я вижу его насквозь, этого старого волокиту д’Эспрэ! Маньяк!
— Он, видимо, влюблен.
— В обеих?
— Он вполне на это способен!
— Невозможно любить двух женщин сразу.
Свойственная Пуаре манера говорить афоризмами не предполагала ответа. Это была его игра. Пуаре мог утверждать невесть что по любому поводу, подобно тому, как играл с модой: в один год он вдохновлялся эпохой Директории, в другой с его легкой руки улицы заполняли персонажи в костюмах венецианских дожей. Присягнув в одну зиму лишь соболям, в следующую он отказывался от них ради опоссума или обыкновенного скунса.
Маэстро стал подтягивать свои гетры, и у Стеллио появилась надежда. Ему был хорошо знаком этот жест, означавший, что мысли Пуаре уже не заняты расцветкой манто, драпировкой платьев, тюрбанами и духами, а также мечтами об абсолютной власти над светскими женщинами. Именно сейчас он думал о Руссо, своем бухгалтере, человеке невзрачном, но безжалостном. Поступления, долги, сроки платежей. Пуаре задумал один из тех безумных праздников, которые ему блестяще удавались, но еще не получил поручительства по нужному векселю. И Стеллио понял, что партия выиграна.
Кутюрье смягчился:
— Что хочет д’Эспрэ?
— Два комплекта гардероба.
Пуаре сначала удивился, затем, откинувшись на перила, разразился смехом:
— Так д’Эспрэ влюблен! Однако он не молод! Может быть, он хочет эпатировать публику…
И задумался, потирая гетры. Он пытался понять, что за интригу замыслил старый сноб, и прикидывал возможную выгоду. Его черты внезапно разгладились, он улыбнулся, вздохнул и произнес, поглаживая свой наполовину облысевший череп:
«Желания» — магический роман. Все его персонажи связаны друг с другом роковой судьбой и непостижимыми тайными страстями. И все они находятся в плену желаний. Главный герой романа, молодой биолог Тренди желает любви покинувшей его Юдит, юной художницы. Та, в свою очередь, желает разгадать тайну Командора, знаменитого кинопродюсера. Командор и оперная дива Констанция Крузенбург желают власти. А еще персонажи романа пытаются избавиться от страха, порожденного предсказанием конца света.
Французский юноша, родившийся в бедной семье, сошел с корабля на набережную Пондишери в одних лохмотьях, а менее чем через двадцать лет достиг такого богатства и славы, о которых ни один пират, ни один кондотьер не смели даже мечтать.В этой книге рассказывается о реальном человеке, Рене Мадеке, жившем в XVIII веке, о его драматической любви к царице Годха Сарасвати, о мятежах и набегах, о Великом Моголе и колониальных войнах — в общем, о загадочной и непостижимой для европейцев Индии, с ее сокровищами и базарами, с раджами и гаремами, с любовными ритуалами и тысячами богов.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…
У романа «Праздник побежденных» трудная судьба. В годы застоя он был объявлен вне закона и изъят. Имя Цытовича «прогремело» внезапно, когда журнал «Апрель», орган Союза писателей России, выдвинул его роман на соискание престижной литературной премии «Букер-дебют» и он вошел в лучшую десятку номинантов. Сюжет романа сложен и многослоен, и повествование развивается в двух планах — прошедшем и настоящем, которые переплетаются в сознании и воспоминаниях героя, бывшего военного летчика и зэка, а теперь работяги и писателя.