Стихотворения разных лет - [2]

Где, скажите, продают? -

И хохочут мальчуганы,

И Лежонов кажет прут.

— Вам урок мальчишки дали?

Вот какие смельчаки! -

И, смеяся, убежали, -

Все мои ученики.

— Ну, и громко ж вы кричите,

Ой-ой-ой да ай-ай-ай!

Мы утешим вас, хотите?

Приходите к нам пить чай.

— Вас березовой лапшою

Угостила ваша мать,

Мы вас будем пастилою,

Сладким чаем угощать.

— Есть варенье из малины,

И сироп такой густой,

Все забудете кручины,

Не стесняйтесь, что босой.

Отказаться не умею,

К перелазу я иду,

От стыда и боли рдею,

Очутившись в их саду.

Самовар уже в столовой,

И варенье тут как тут.

— Поздравляем с баней новой!

— Ну и часто вас секут!

Три сестры за самоваром

Наострили язычки.

— Поздравляем с лёгким паром!

— Молодцы ученики!

Посмеялись, но немного, -

Мы дружны уж с давних пор, -

И сказала Вера строго:

— Розги дома не в укор!

Вы простите, мы без злости.

Малость надо постыдить,

А теперь пришли к нам в гости,

Будем мирно говорить.

14 июля 1887

«Что напишу? Что изреку…»

Что напишу? Что изреку

Стихом растрепанным и вялым?

Какую правду облеку

Его звенящим покрывалом?

Писать о том, как серый день

Томительно и скучно длился,

Как наконец в ночную тень

Он незаметно провалился?

Писать о том, что у меня

В душе нет прежнего огня,

А преждевременная вялость

И равнодушная усталость?

О том, что свой мундирный фрак

Я наконец возненавидел,

Или о том, что злой дурак

Меня сегодня вновь обидел?

— Но нет, мой друг, не городи

О пустяках таких не строчки:

Ведь это только все цветочки,

Дождешься ягод впереди.

Так говорит мне знанье света.

Увы! его я приобрел

Еще в младые очень лета,

Вот оттого-то я и зол.

8 ноября 1888

«Я рано вышел на дорогу…»

Я рано вышел на дорогу

И уж к полудню утомлён,

Разочарован понемногу

И чадом жизни опьянён.

В душе мечта — свернуть с дороги,

Где камни острые лежат,

Так утомившие мне ноги, -

Но я и отдыху не рад.

Короткий отдых к лени манит

И утомленный ум туманит,

А неотвязная нужда

Идет со мной везде, всегда.

Нужда — наставник слишком строгий,

И страшен взор её, как плеть,

И я тащусь своей дорогой,

Чтобы на камнях умереть.

Когда богач самолюбивый

Промчится на коне верхом,

Я молча, в зависти стыдливой

Посторонюсь перед конём.

И сзади в рубище смиренном

Тащусь я, бледный и босой,

И на лице его надменном

Насмешку вижу над собой.

12 мая 1889

«Порос травой мой узкий двор…»

Порос травой мой узкий двор.

В траве лежат каменья, бревна.

Зияет щелями забор,

Из досок сложенный неровно.

И растворенного окна,

Когда сижу один, лениво,

Под тем забором мне видна

Полынь, да жгучая крапива.

И ветер, набежав порой,

Крапиву треплет и качает,

Играет ею, вот как мной

Судьба капризная играет.

И я, как та крапива, жгусь,

Когда меня случайно тронут.

И я, как та крапива, гнусь,

Когда порывы ветра стонут.

9-13 мая 1889

«Ты к сплетням людским равнодушна…»

Ты к сплетням людским равнодушна,

Судьбе, как раба, ты послушна.

Движенья уверенно стройны,

Черты твои строго спокойны.

Но верить ли этим приметам?

Давно ты боролась со светом,

Давно уж во мраке ненастья

Не знаешь ни ласки, ни счастья…

И море, затихнув от бури,

Блестит отраженьем лазури,

Но стихла ли в бездне тревога,

Спроси, если смеешь, у Бога.

3 июля 1889

«Верь, — упадет кровожадный кумир…»

Верь, — упадет кровожадный кумир,

Станет свободным и счастлив наш мир.

Крепкие тюрьмы рассыплются в прах,

Скроется в них притаившийся страх,

Кончится долгий и дикий позор,

И племена прекратят свой раздор.

Мы уже будем в могиле давно,

Но не тужи, милый друг, все равно,

Чем разъедающий стыд нам терпеть,

Лучше за нашу мечту умереть!

25 июля 1889

«Иду, путей не выбирая…»

Иду, путей не выбирая,

В лесу по ласковости мхов,

И, взоры низко наклоняя,

Ищу рассеянно грибов.

Босым, высоко загорелым

Ногам нежны седые мхи.

Подобные звенящим стрелам,

Поют, слагаяся, стихи.

10 августа 1889

«Глаза горят, лицо пылает…»

Глаза горят, лицо пылает,

Но все же мальчик приучен

К повиновенью, и снимает

С себя одежды, плача, он.

Мне на квартиру Скоморошко

Поставил сына. Петька мил,

Но мне посечь его немножко

Пришлось, — он двойку получил.

8 сентября 1889

«Как много снегу намело!…»

Как много снегу намело!

Домов не видно за буграми.

Зато от снега здесь светло,

А осенью темно, как в яме.

Тоска и слякоть, хоть завыть, -

Недаром Вытегрой зовётся, -

Иль в карты дуться, водку пить,

Коль грош в кармане заведётся.

На набережной от всего

Треской несвежей душно пахнет.

Весной и летом — ничего,

Хоть вся природа словно чахнет.

Но всё ж земля, трава, река…

Я — питерец, люблю мой Север.

Дорога всякая легка,

Милы мне василёк и клевер.

12 декабря 1889

«Чем строже себя наблюдаю…»

Чем строже себя наблюдаю,

Тем лучше людей узнаю,

И с миром теснее сплетаю

Печальную душу мою.

Припомню деяния злыя

Напрасно расстраченных дней, -

Мне ясны тревоги мирския

И злое безумье людей.

19 июля 1890

1891–1897

«Злоба Христа проклинает…»

Злоба Христа проклинает,

Втайне Его предаёт,

Въяве Его распинает,

Тело Его стережёт.

Умер Христос, и печати

Злобы на гробе Его.

В станах ликующей рати

Злое гремит торжество.

Но не смятеньем испуга

Дышит апостольский зов:

«Братья, любите друг друга!

Благословляйте врагов!»

Пусть Его тело зарыто,

В ад Он душою сошел,

В область, где столько сокрыто

Наших страданий и зол.

Все, что во мраке томилось,

Сбросило тягостный гнет,

Сердцем к Христу обратилось,