Стихотворения разных лет - [12]

Съевший в науках собаку

Нам говорит свысока,

Что философии всякой

Ценнее слепая кишка,

Что благоденствие наше

И ума плодотворный полет

Только одна простокваша

Нам несомненно дает.

Разве же можно поверить

В эту слепую кишку?

Разве же можно измерить

Кишкою всю нашу тоску?

20-21 июля 1913

«Мудрец мучительный Шакеспеар…»

Мудрец мучительный Шакеспеар,

Ни одному не верил ты обману-

Макбету, Гамлету и Калибану.

Во мне зажег ты яростный пожар,

И я живу, как встарь король Леар.

Лукавых дочерей моих, Регану

И Гонерилью, наделять я стану,

Корделии отвергнув верный дар.

В мое труду послушливое тело

Толпу твоих героев я вовлек,

И обманусь, доверчивый Отелло,

И побледнею, мстительный Шейлок,

И буду ждать последнего удара,

Склонись над вымыслом Шакеспеара.

24 июля 1913, Тойла

«Беден дом мой пасмурный…»

Беден дом мой пасмурный

Нажитым добром,

Не блестит алмазами,

Не звенит сребром,

Но зато в нем сладостно

Плакать о былом.

За мое убожество

Милый дар мне дан

Облекать все горести

В радужный туман

И целить напевами

Боль душевных ран.

Жизнь влача печальную,

Вовсе не тужу.

У окошка вечером

Тихо посижу,

Проходящим девушкам

Сказку расскажу.

Под окном поставил я

Длинную скамью.

Там присядут странницы, -

Песню им спою,

Золото звенящее

В души их пролью.

Только чаще серая

Провлечется пыль,

И в окно раскрытое

На резной костыль

Тихо осыпается -

Изжитая быль.

4 сентября 1913, Тойла

«Только забелели поутру окошки…»

Только забелели поутру окошки,

Мне метнулись в очи пакостные хари.

На конце тесемки профиль дикой кошки,

Тупоносой, хищной и щекастой твари.

Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.

Смутен зыбкий очерк молодого черта.

Нарядился бедный по последней моде,

И цветок алеет в сюртуке у борта.

Выхожу из спальни, — три коробки спичек

Прямо в нос мне тычет генерал сердитый,

И за ним мордашки розовых певичек.

Скоком вверх помчался генерал со свитой.

В сад иду поспешно, — машет мне дубинкой

За колючей елкой старичок лохматый.

Карлик, строя рожи, побежал тропинкой,

Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.

Все, чего не надо, что с дремучей ночи

Мне метнулось в очи, я гоню аминем.

Завизжали твари хором, что ест мочи:

«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»

6 сентября 1913, Тойла

«Ты живешь безумно и погано…»

Ты живешь безумно и погано,

Улица, доступная для всех, -

Грохот пыльный, хохот хулигана,

Пьяной проститутки ржавый смех.

Копошатся мерзкие подруги -

Злоба, грязь, порочность, нищета.

Как возникнуть может в этом круге

Вдохновенно-светлая мечта?

Но возникнет! Вечно возникает!

Жизнь народа творчеством полна,

И над мутной пеной воздвигает

Красоту всемирную волна.

11 сентября 1913, Петербург

Жуткая колыбельная

Не болтай о том, что знаешь,

Темных тайн не выдавай.

Если в ссоре угрожаешь,

Я пошлю тебя бай-бай.

Милый мальчик, успокою

Болтовню твою

И уста тебе закрою.

Баюшки-баю.

Чем и как живет воровка,

Знает мальчик, — ну так что ж!

У воровки есть веревка,

У друзей воровки — нож.

Мы, воровки, не тиранки:

Крови не пролью,

В тряпки вымакаю ранки.

Баюшки-баю.

Между мальчиками ссора

Жуткой кончится игрой.

Покричи, дитя, и скоро

Глазки зоркие закрой.

Если хочешь быть нескромным,

Ангелам в раю

Расскажи о тайнах темных.

Баюшки-баю.

Освещу ковер я свечкой.

Посмотри, как он хорош.

В нем завернутый, за печкой,

Милый мальчик, ты уснешь.

Ты во сне сыграешь в прятки,

Я ж тебе спою,

Все твои собрав тетрадки:

— Баюшки-баю!

Нет игры без перепуга.

Чтоб мне ночью не дрожать,

Ляжет добрая подруга

Здесь у печки на кровать,

Невзначай ногою тронет

Колыбель твою, -

Милый мальчик не застонет.

Баюшки-баю.

Из окошка галерейки

Виден зев пещеры той,

Над которою еврейки

Скоро все поднимут вой.

Что нам, мальчик, до евреек!

Я тебе спою

Слаще певчих канареек:

— Баюшки-баю!

Убаюкан тихой песней,

Крепко, мальчик, ты заснешь.

Сказка старая воскреснет,

Вновь на правду встанет ложь,

И поверят люди сказке,

Примут ложь мою.

Спи же, спи, закрывши глазки,

Баюшки-баю.

12 октября 1913, Петербург-Москва

«Хорошо, когда так снежно…»

Хорошо, когда так снежно.

Всё идешь себе, идешь.

Напевает кто-то нежно,

Только слов не разберешь.

Даже это не напевы.

Что же? ветки ль шелестят?

Или призрачные девы

В хрупком воздухе летят?

Ко всему душа привычна,

Тихо радует зима.

А кругом всё так обычно,

И заборы, и дома.

Сонный город дышит ровно,

А природа вечно та ж.

Небеса глядят любовно

На подвал, на бельэтаж.

Кто высок, тому не надо

Различать, что в людях ложь.

На земле ему отрада

Уж и та, что вот, живешь.

10 декабря 1913, Чернигов

«Будетлянка другу расписала щёку…»

Будетлянка другу расписала щёку,

Два луча лиловых и карминный лист,

И сияет счастьем кубофутурист.

Будетлянка другу расписала щёку

И, морковь на шляпу положивши сбоку,

Повела на улицу послушать свист.

И глядят, дивясь, прохожие на щёку -

Два луча лиловых и карминный лист.

7 октября 1913,

Жлобин-Гомель. Вагон

«Каждый год я болен в декабренежно…»

Каждый год я болен в декабре,

Не умею я без солнца жить.

Я устал бессонно ворожить

И склоняюсь к смерти в декабре, -

Зрелый колос, в демонской игре

Дерзко брошенный среди межи.

Тьма меня погубит в декабре.

В декабре я перестану жить.

4 ноября 1913

«Все мы, сияющие, выгорим…»

Все мы, сияющие, выгорим,

Но встанет новая звезда,

И засияет навсегда.

Все мы, сияющие, выгорим, -

Пред возникающим, пред Игорем

Зарукоплещут города.