Стихотворения - [18]

Мало солнца — ещё и стыд!

...Красный вечер. Хрипят отбой.

Неужели ещё живой?

Падай-падай, где горн застал,

Как под пулями — наповал —

Под несметной атакой звёзд!

Я б во Францию их привёз —

Сколько мог бы набрать в мешок.

Ах как было бы хорошо:

Пухлой вдовушке за постой —

Нету денег — плачу звездой!

И портному, и скрипачу,

И девчонок озолочу!

А для уличных сорванцов

Лавку, полную леденцов, —

Грабьте, варвары! — всю куплю!

Красных, жёлтых, зелёных...

Сплю.

Сладок-сладок солдатский сон,

Но по спящему войску — стон:

— Эту сласть бы запить... Воды!

— За ведро — четыре звезды!

— Душу дьяволу — за стакан!

— До последнего медяка

Жалованье — за глоток!

Да впридачу — пару сапог,

Ранец,

Первый пух на губе...

Только маршальский жезл — себе!

Всё до нитки с себя пропьём,

Но его сохраним...

Подъём!

Хрипом-хрипом вдохни рассвет,

Пошатнись, но впечатай след,

Франция!

Чтоб за шаг один —

Тридцать тысяч легло оспин —

На пустое лицо песка!

Пяльтесь-пяльтесь на нас, века

С пирамид — да их не видать!

Только кони бредят: вода!

Потянуло живым...

Скорей!

Не измученных кляч — зверей

Сумасшедше блестит оскал.

Налегли. Уже не тоска —

Лихорадка горит из глаз.

Сургучом жара запеклась

На солдатских иссохших ртах.

Не муштрованный строй — орда

Рвётся! Кто поперёк — рискни!

— Проблеснуло!

— Неправда...

— Нил!

Храп из лютых конских ноздрей...

— Нил! Готовь котелок скорей!

Да какой котелок! Туда —

В чём стоишь, в сапогах! Вода!

Каской! Пригоршней!

Прямо ртом!

— Отпрягай лошадей!

— Потом!

Потянули — не удержать —

в воду! Пушки в грязи лежат!

— Позже вытащим! Не сгниёт!

Не молебствие:

Войско пьёт.

Вечно пить! Остальное — тлен!

Но уже поднялся с колен

Кто-то первый,

И жадный взгляд —

Через Нил!

О! Глаза болят!

Арки, шпили — город Каир!

Перейдём — и закатим пир

У подножия пирамид,

На другом берегу! Блестит

То ли золото, то ли свет.

За четыре тысячи лет

Накопилось — кто разберёт?

Завтра трубы грянут: вперёд,

Франция!

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Ну вот и достали игрушки и свечи...»

Ну вот и достали

Игрушки и свечи,

Оденем принцессу,

Осыплем дождём...

Поставим Шопена

И сказочный вечер

Одни, без гостей,

Не спеша проведём.

Достанем из ваты

Лиловую шишку —

И в хвойную гущу,

Чтоб руки в смоле...

И пахнет лимоном,

Медовой коврижкой

Да мятным морозом

Ребяческих лет...

— Ты помнишь?

— Я помню.

Как быстро стемнело!

И в сахарных листьях

Померкло окно.

Но длится наш праздник,

И что нам за дело

До старых печалей,

Уснувших давно;

Верхушку — звездою,

Подножье — простынкой,

А лапки — огнём,

Серебром, бирюзой...

Допела свеча и остыла пластинка,

Но кружит мазурку

Стеклянный узор.

Сейчас ты закуришь

Движеньем привычным,

Я кофе налью

И к тебе подойду...

А ёлка грустит

И роняет реснички.

Но их подметут

В наступившем году.

1982 тюрьма КГБ, Киев

«Чтобы первого января...»

Чтобы первого января —

Ни одной иголки не вымести!

И ворчит соседка с утра,

Раздраженье стараясь выместить.

А потом внезапно ревёт.

Я не лезу: чем тут поможешь?

— На прогулку!

Красный ковёр.

Конвоиров хмельные рожи.

Поскорей пройти коридор

(Хлоркой, снедью, мочой, мастикой)

И на воздух! В бетонный двор!

Шестьдесят минут уже тикают.

Лязг ключей. И беззлобный смех:

— Хорошо погулять, девчата!

А соседка:

— О, чтоб вас всех!

Дальше, детки, не для печати.

Пять шагов — от стены к стене.

Сверху сетка — не улетите!

А соседке к утру во сне

Иоанн явился Креститель.

Будто в камеру привели.

Как с этапа — такой усталый.

Весь оброс, и ноги в пыли.

И уж так его жалко стало!

И она полотенца край

Отодрала, чтоб ноги вымыл.

Взял. И ей говорит:

— Живыми

Трудно быть, но тебе пора.

И собрался лететь. Сиянье

Тут пошло, а она кричит:

— Пусть мне с дочкой дадут свиданье!

Ты, мол, можешь, похлопочи!

Только он ей не подал знака

Ни рукой, ни крылом. Смолчал.

Даже — ей показалось — плакал.

Это значит: будет печаль.

Или, может, несчастный случай?

Исполняется сон к утру...

А уж ей — такой невезучей! —

Хоть бы раз приснился к добру!

— Да кончай ты свою зарядку!

(Это мне). Ведь на целый срок

Не наскачешься! И в тетрадку

Плюнь писать — отсыпайся впрок!

Ты того, как я погляжу...

Что ты пялишься? Люба — злая?

Просто я третий год сижу.

А тебе я добра желаю...

Я киваю. И снова — в бег.

Сколько месяцев — бег на месте!

Сколько снов я бегу к тебе,

Увязая, как в липком тесте,

В хлорном запахе, в простыне,

Рваных тряпках и грязных стенах...

Разве можно любить сильней,

Чем отсюда? Не на кресте — но

В тошной муке дверных глазков,

В утончённом хамстве допросов,

В маяте соседкиных снов,

В синеве её папиросы,

В лютой жалости к ней — больной,

Доведённой до полусмерти,

Истеричной, доброй и злой,

И клянущей того, кто вертит

Этот шарик, — в белиберде

Дней без солнца и слёз без грима —

Напряжённей, святей — нигде

Невозможно любить, любимый!

Чтобы первого января —

О твою щеку не кольнуться,

Но осанку не потерять

И конвойному улыбнуться:

Не жалей меня, дурачок!

Громыхай, громыхай ключом!

1983 тюрьма КГБ, Киев

ТАНЕЦ С ТЕНЬЮ

Тридцать первого — динь-дон!

Близко к полночи — сгинь, сон!

Я с тобой пойду — глаз в глаз —

В новогодний пляс!

Размахну подол — кружева!

Закружи, сокол, — чуть жива!

Чтобы свечечки — все в одну,

Чтобы душеньку — всю в струну,

Чтобы горюшко — в дым, в окно...

Чтоб глазам темно!

А глаза-то я подвела...

А под сердцем — то не игла —

То ресничка упала: вынь!