Стихотворения. Проза - [21]

А она — лихорадка.

Бессильность, недвижность

Томят меня мало.

Да, сил я лишился,

Но мне полегчало, —

Да, я неподвижен,

Но мне полегчало.

Спокойно в постели

Лежу распростертый,

И всякий, кто взглянет,

Подумает: мертвый.

Он взглянет и вздрогнет

И вымолвит: мертвый.

Боренью, горенью,

Страданью, стенанью

Конец положило

Одно содроганье —

Ах, в сердце мучительное

Содроганье!

Болезнь — лихорадка,

Головокруженье —

Прошли, миновало

Души исступленье —

Зовут его Жизнь,

А оно — исступленье.

Не ведал я в жизни

Ужасней напасти,

Чем жажда в волнах

Иссушающей страсти,

Средь мутной реки

Богом проклятой страсти,

Но влагой иной

Я спасен от напасти:

Пробился к губам

В колыбельном покое

Источник, таящийся

Здесь, под землею,

От вас в двух шагах,

У меня под землею.

Вотще о моем

Не скорбите уделе,

Что сплю я во мраке

На тесной постели,

О, не зарекайтесь

От этой постели!

Для сна не бывало

Прекрасней постели.

Душа моя в ней

Забывает о грозах,

Светлеет

И не сожалеет о розах,

О трепете страсти,

О миртах и розах^{86}:

В блаженном безмолвии

После развязки

Над нею склонились

Анютины глазки,

Святой розмарин

И анютины глазки,

Девичья невинность,

Анютины глазки.

Душа отдыхает,

Купаясь в тумане

Мечтаний о верной

Пленительной Анни,

И тонет в струящихся

Локонах Анни.

Познал я объятий

Восторг нестерпимый

И тихо уснул

На груди у любимой —

И день мой померк

На груди у любимой.

Она меня теплым

Покровом укрыла

И ангелов рая

О мире молила,

О благе моем

Их царицу молила.

И вот я спокойно

Лежу распростертый

(В любви я забылся!) —

Вы скажете: мертвый?

Но как я спокойно

Лежу распростертый

(И грежу об Анни!) —

Вы скажете: мертвый?

Вы взглянете, вздрогнете,

Скажете: мертвый!

Но ярче всех ярких

Светил в мирозданье

Зажглось мое сердце

Сиянием Анни,

Его озаряет

Любовь моей Анни,

И память о свете

В очах моей Анни.

Сонет к моей матери Перевод В. Топорова

^{87}

Постигнув, что не только человек —

Но ангелы — из всех благословений,

Способных нежность выразить навек,

Не отыскали имени блаженней,

Я «матерью» назвал тебя, и ты

Вошла мне в сердце самою родною

И стала жить в нем — в доме пустоты,

Покинутом покойною женою.

Мою родную мать (по ком я тоже

Скорблю) ты материнством превзошла:

Жизнь дорога — Виргиния дороже,

Ты, дав ей жизнь, мне этим жизнь дала;

Отныне же, когда ее не стало,

И для меня небытие настало.

Эннабел Ли Перевод В. Рогова

^{88}

Это было давно, очень, очень давно,

В королевстве у края земли,

Где любимая мною дева жила, —

Назову ее Эннабел Ли;

Я любил ее, а она меня,

Как любить мы только могли.

Я был дитя, и она дитя

В королевстве у края земли,

Но любовь была больше, чем просто любовь,

Для меня и для Эннабел Ли —

Такой любви серафимы небес

Не завидовать не могли.

И вот потому много лет назад

В королевстве у края земли

Из-за тучи безжалостный ветер подул

И убил мою Эннабел Ли,

И знатные родичи девы моей

Ее от меня унесли

И сокрыли в склепе на бреге морском

В королевстве у края земли.

Сами ангелы, счастья такого не знав,

Не завидовать нам не могли, —

И вот потому (как ведомо всем

В королевстве у края земли)

Из-за тучи слетевший ветер ночной

Сразил и сгубил мою Эннабел Ли.

Но наша любовь сильнее любви

Тех, кто жить дольше нас могли,

Тех, кто знать больше нас могли,

И ни горние ангелы в высях небес,

Ни демоны в недрах земли

Не в силах душу мою разлучить

С душою Эннабел Ли.

Если светит луна, то приносит она

Грезы об Эннабел Ли;

Если звезды горят — вижу радостный взгляд

Прекраснейшей Эннабел Ли;

Много, много ночей там покоюсь я с ней,

С дорогой и любимой невестой моей —

В темном склепе у края земли,

Где волна бьет о кромку земли.

«Звон»

Звон Перевод М. Донского

^{89}

1

Слышишь, — в воздухе ночном

Серебром

Бубенцы звенят на санках, что взметают снег столбом.

Как звенят, звенят, звенят

В чуткой тишине морозной!

Звонкой радостью объят

Небосвод бессчетнозвездный,

И мерцают звезды в лад.

В этой песне звонкой, складной

Лад старинный, лад обрядный.

О заливисто-хрустальный мелодичный перезвон,

Легкий звон, звон, звон, звон,

Звон, звон, звон, —

Ясный, чистый, серебристый этот звон.

2

Слышишь, — счастьем налитой,

Золотой

Звон венчальный, величальный, звон над юною четой.

Звон в ночи благоуханной,

Благовест обетованный!

Падает он с вышины

Мерный, веский;

Светлой радости полны,

Долетают золотые всплески

До луны!

Ликованьем напоен,

Нарастает сладкозвучный торжествующий трезвон!

Яркий звон!

Жаркий звон!

Упованьем окрылен,

Славит будущее он

Гимном вольным колокольным

Светлый звон, звон, звон,

Стройный звон, звон, звон, звон,

Звон, звон, звон.

Звон блаженный, вдохновенный этот звон!

3

Слышишь — рушит мирный сон

Медный звон!

Он ужасное вещает; стар и млад им пробужден!

В уши тугоухой ночи

Изо всей вопит он мочи!

Рев испуга страшен, дик,

Бессловесный крик, крик,

Вопль медный.

Он отчаянно взывает к милосердию огня,

Беспощадного, глухого, бесноватого огня.

Пламя, свой разбой чиня,

Лезет ввысь, ввысь, ввысь, —

Берегись! Берегись!

Вот-вот-вот его клешня

Доберется до луны прозрачно-бледной.

Сеет ужас и разлад

Обезумевший набат,

Звон сполошный!

Черной жутью напоен

Этот звон, звон, звон,

Крик захлебывающийся, крик истошный!

Слушай, как кричит набат,

Завывая,

Отбивая

Взлет пожара или спад;

Слушай, — все расскажет он,

Гул нестройный,

Разнобойный:

Жив огонь иль побежден.

То слабее, то сильнее злой неистовствует звон.