Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля - [11]

тихие, как на кладбище.

Я стоял у окна. Лунный лед

пробирал меня до костей.

Я не ведал, кто там во мгле живет;

кто стучит за стеной моей.

Под землей поезда громыхали,

слышал я шагов разговор,

а напротив, в прокуренном баре,

колотил полоумный тапер…

Тут нежданно пришла весна.

На асфальте плясали детки.

Из одной комнатушки выполз гроб,

стал лавировать в лестничной клетке.

Распахнулись все окна вмиг,

к дому ластился душный зной.

Я глядел на улицу из окна,

кто-то тихо скулил за стеной.

Я жил бок о бок с другими людьми

в домах, начиненных туго.

Там сухо и четко стучали часы,

там люди не знали друг друга.

Лица Перевод А. Голембы

Много лиц носил. Личины тоже

Нацеплялись на меня, спеша.

Улыбалась мышцами и кожей

Смеха не познавшая душа.

И когда душе хотелось плакать,

Досыта, безумно и навзрыд,

С помощью несложного подвоха

Обращал ее рыданья — в хохот…

Скрыв лицо меж горными лесами,

Думал: запоет весеннею норой!

Только город размозжил его жилыми корпусами,

А потом — сковал асфальтовой корой…

В лицо мое

Многих лиц просочилась усталость,

И оно на куски

Распадалось.

Часто видел лицо мое я у прохожих на лицах,

У витрин освещенных в стотысячеглазых столицах, —

«Это ты, это ты!» —

Но мои же меня узнавать не хотели черты.

Унесли они мой кровавый рот

И зеницу ока,

Прежде чем войти настал мой черед

В город сотен окон.

В школе били наотмашь меня по лицу педагоги.

Лица многих умерших прошли предо мной чередой;

Я глядел на них долго, и вот они все отразились

В моем облике — каждое — с каждой своею бедой!

Лес Перевод А. Голембы

Я темный лес. Я сумрак бездорожья,

Я всех чащоб влажней и заповедней.

Я всуе поминаю имя божье

В своей острожной дьявольской обедне.

Корнями я в тысячелетья врос.

Войдя в меня, вы пропадете пропадом.

Трясины зацелуют вас взасос.

Входите же — и пропадайте пропадом!

Я темный лес, могильная чащоба,

Торчу, едва ветвями шевеля,

А подо мной, черней, чем кисти гроба,

Разбухла ноздреватая земля.

В моих трущобах сгинул древний бог, —

В моих трясинах, в шорохах змеиных.

Там грузный жук, вздымая черный рог,

Ползет к вершине по коре в морщинах.

Я — лес. В моем всеозарившем пекле

Взлетят на воздух клочья ваших стран.

Останутся от них лишь искры в пепле

Да прикипевший к скалам океан.

Я темный лес. И как орда большая,

Ползу я, корни на весу держа,

Пока меня своей пунцовой шалью

Закатный не окутает пожар.

Стихотворения

Стремление к цели

1916 Перевод М. Алигер

I

Поэт бежит сверкающих созвучий.

«Война войне!» Он в барабаны бьет,

Он рубит фразы, поднимая массы.

II

Игра прожекторов мой голос блеском тушит,

Теми слов невольно попадает в такт

Кипению и грохоту атак,

Отрывистому дребезжанью пушек.

Друг друга истребляют миллионы

В дороге длинной. Бурные пороги

Лиловой крови. Рваные знамена

И клочья тел, в грязи завязших по дороге.

О наших дней поэты! Перевод В. Нейштадта

^{5}

О наших дней поэты,

О поэты!

На что вы тратите свой дар?

Ведь ваши песни мыслью не согреты,

Вам неизвестен чувства жар.

Где, в каком пространстве вы родились,

В наших ли живете днях?

Или вы навеки заблудились

Во вчерашних временах?!

Баллада о голоде Перевод В. Нейштадта

^{6}

Я позабыл, что значит ночь,

Я разучился спать.

Поверьте, что заснуть невмочь,

Когда охота жрать.

Большой кусок сырой земли

Я вырезал ножом.

И этот земляной обед

Сожрал я целиком.

И, землю жадно проглотив,

Запил ее дождем

И, грязь в желудке замесив,

Забылся тяжким сном.

И мне приснился странный сои.

Мне снилось: дождь идет

И напоенная земля

Опарою встает.

А я по улицам брожу,

Ищу, чего поесть,

В руке сверкает длинный нож.

И жжет мне сердце месть.

Я голодаю наяву,

Я голодал во сне,

И все, пока я так живу,

Годится в пищу мне.

Я землю, травы, камни ем,

Я вкусный ветер ем.

Такой питательный обед

Полезен, но не всем.

Я землю ем и скоро в ней

Найду себе покой.

Поставьте камень надо мной,

Но с надписью такой:

«Вот здесь покоится бедняк,

Угла он не имел,

Он жил и умер натощак,

Хоть очень много ел».

Прохожий, мимо проходя,

Взгляни на камень мой,

Но не молись и не вздыхай,

Не сетуй надо мной.

Исполни заповедь мою,

Она совсем проста:

Не верь попам и богачам,

Не соблюдай поста.

Не ешь камней, не ешь земли,

Навоза и травы

И не склоняй пред богачом

Злосчастной головы.

Но если нет тебе угла

И если хлеба нет,

Ты крикни так, чтоб задрожал

От крика белый свет.

Ты крикни им: «Я есть хочу!

Мы есть хотим и жить!

Нам надоело голодать,

Скитаться и тужить!

Мы в рот глядеть не будем вам,

Мы грянем, словно гром,

И этот мир, где землю жрут,

По камню разнесем!»

Эмигранты Перевод Л. Гинзбурга

I

Они корову продали,

Свой дом, свой клок земли

И в Перу — в край далекий —

Билет приобрели.

Они достали карту

И гладили рукой

Пятно, что было дальней

Хваленою страной.

Пришла пора прощания…

В то утро на вокзал

Явилась вся деревня.

Учитель слово взял:

«Пишите, как приедете!

Не забывайте нас!

А вдруг и мы к вам явимся?

Прощайте! В добрый час!»

Играли музыканты,

Взлетали вверх платки.

«Счастливый путь вам, странники!

Прощайте, земляки!»

II

Они на пароходе

Поплыли в дальний край.

Здесь времени хватало —

Хоть целый день мечтай.

Ведь справочник карманный

Так истово взывал:

Землей обетованной

Он Перу называл.

Там городов привольных

Мелькали имена:

Есть, стало быть, свобода

И в наши времена!..

Они читали книгу

О райской тон стране

И ели до отвала,