Стихотворения - [8]

Там огонек, как звездочка,

         До полночи светил,

И ветер занавескою

         Тихонько шевелил.

Никто не знал, какая там

         Затворница жила,

Какая сила тайная

         Меня туда влекла,

И что за чудо-девушка

         В заветный час ночной

Меня встречала, бледная,

         С распущенной косой.

Какие речи детские

         Она твердила мне:

О жизни неизведанной,

         О дальней стороне.

Как не по-детски пламенно,

         Прильнув к устам моим,

Она дрожа шептала мне:

         «Послушай, убежим!

Мы будем птицы вольные —

         Забудем гордый свет…

Где нет людей прощающих,

         Туда возврата нет…»

И тихо слезы капали —

         И поцелуй звучал —

И ветер занавескою

         Тревожно колыхал.

1846

НИЩИЙ

Знавал я нищего: как тень,

С утра бывало целый день

Старик под окнами бродил

И подаяния просил…

Но все, что в день ни собирал,

Бывало к ночи раздавал

Больным, калекам и слепцам —

Таким же нищим, как и сам.

В наш век таков иной поэт.

Утратив веру юных лет,

Как нищий старец изнурен,

Духовной пищи просит он. —

И все, что жизнь ему ни шлет,

Он с благодарностью берет —

И душу делит пополам

С такими ж нищими, как сам…

1847

ГРУЗИНСКАЯ НОЧЬ

Грузинская ночь — я твоим упиваюсь дыханьем!

Мне так хорошо здесь под этим прохладным навесом,

Под этим навесом уютной нацваловой[2] сакли.

На мягком ковре я лежу под косматою буркой,

Не слышу ни лая собак, ни ослиного крику,

Ни дикого пенья под жалобный говор чингури[3].

Заснул мой хозяин — потухла светильня в железном

Висячем ковше… Вот луна! — и я рад, что сгорело

Кунжутное [4] масло в моей деревенской лампаде…

Иные лампады зажглись, я иную гармонию слышу.

О боже! какой резонанс! Чу! какая-то птица —

Ночная, болотная птица поет в отдаленья…

И голос ее точно флейты отрывистый, чистый,

Рыдающий звук — вечно та же и та же

В размер повторенная нота — уныло и тихо

Звучит. — Не она ли мне спать не дает! Не она ли

Напела мне на душу грусть! Я смыкаю ресницы,

А думы несутся одна за другой, беспрестанно,

Как волны потока, бегущего с гор по ущелью.

Но волны потока затем ли бегут по ущелью,

Чтоб только достигнуть предела и слиться с волнами

Безбрежного моря! — нет, прежде чем моря достигнуть,

Они на долину спешат, напоить виноградные лозы

И нивы — надежду древнейшего в мире народа.

А вы, мои думы! — вы, прежде чем в вечность

Умчитесь, в полете своем захватив мириады

Миров, — вы — скажите, ужель суждено вам

Носиться бесплодно над этою чудной страною,

Так страстно любимою солнцем и — выжженной

                                                                                        солнцем!

<1848>

ПОСЛЕ ПРАЗДНИКА

Вчера к развалинам, вдоль этого ущелья,

Скакали всадники — и были зажжены

Костры — и до утра был слышен гул веселья —

Пальба, и барабан, и вой зурны.

Из уст в уста ходила азарпеша[5],

И хлопали в ладоши сотни рук,

Когда ты шла, Майко, сердца и взоры теша,

Плясать по выбору застенчивых подруг.

Сегодня вновь безлюдное ущелье

Глядит пустыней, — мирная пальба

Затихла — выспалось похмелье —

И съехала с горы последняя арба!

Не все же праздновать! — веселый пир народный

Прошел, как сон… Так некогда любовь

Моя прошла — пыл сердца благородный

Простыл, давно простыл; — но не простыла кровь!

Как после праздника в глотке вина отраду

Находит иногда гуляка удалой,

Так рад я был внимательному взгляду

Моей Майко, плясуньи молодой!

Что ж медлю я… Бичо! ты, конюх мой проворный!

Коня!! — Ее арбу два буйвола с трудом

Везут. — Догоним… Вот играет ветер горный

Катибы[6] бархатной пунцовым рукавом.

1849

НЕ ЖДИ

Я не приду к тебе… Не жди меня! Недаром,

Едва потухло зарево зари,

Всю ночь зурна звучит за Авлабаром[7].

Всю ночь за банями поют сазандари [8].

Здесь теплый свет луны позолотил балконы,

Там углубились тени в виноградный сад,

Здесь тополи стоят, как темные колонны,

А там, вдали, костры веселые горят —

Пойду бродить! — Послушаю, как льется

Нагорный ключ во мгле заснувших Саллалак[9],

Где звонкий голос твой так часто раздается,

Где часто, вижу я, мелькает твой личак[10].

Не ты ли там стоишь на кровле под чадрою,

В сиянье месячном?! — Не жди меня, не жди!

Ночь слишком хороша, чтоб я провел с тобою

Часы, когда душе простора нет в груди;

Когда сама душа — сама душа не знает,

Какой любви, каких еще чудес

Просить или желать — но просит — но желает —

Но молится пред образом небес,

И чувствует, что уголок твой душен,

Что не тебе моим моленьям отвечать, —

Не жди! — я в эту ночь к соблазнам равнодушен —

Я в эту ночь к тебе не буду ревновать.

<1849>

САТАР [11]

Сатар! Сатар! твой плач гортанный —

Рыдающий, глухой, молящий, дикий крик —

Под звуки чианур и трели барабанной

Мне сердце растерзал и в душу мне проник.

Не знаю, что поешь; — я слов не понимаю;

Я с детства к музыке привык совсем иной;

Но ты поешь всю ночь на кровле земляной,

И весь Тифлис молчит — и я тебе внимаю,

Как будто издали, с востока, брат больной

Через тебя мне шлет упрек иль ропот свой.

Не знаю, что поешь — быть может, песнь Кярама,

Того певца любви, кого сожгла любовь;

Быть может, к мести ты взываешь — кровь

                                                                               за кровь —

Быть может, славишь ты кровавый меч Ислама —

Те дни, когда пред ним дрожали тьмы рабов…