Стихотворения, не вошедшие в сборник 1829 года - [14]

Заискрился,

Одежда ярким сияньем осыпалась,

К плечам прильнули крыле мотыльковые,

И Эрос {*} принял ее в объятья

Бессмертные!

Все небо плескам созданья откликнулось,

Миры и солнца в гармонии поплыли,

И все познали Хаос улыбкой

Разгнавшего,

Любовь, связь мира, дыханье бессмертия,

Тебя познали, начала не знающий,

О Эрос! счастье, воздатель чистой

Невинности.

Ты видел в юной любовь непорочную,

Желанье неба, восторгов безоблачных,

Души, достойной делиться с нею

Веселием;

И тщетно взором искал между смертными

Ты ей по сердцу и брата, и равного!

Вотще! Для неба цветет в сей жизни

Небесное!

Метатель грома здесь сеет высокое,

Святое – музы, ты ж, дивной улыбкою

Миры создавший, – красу, невинность

И радости!

Лишь ты небесный супруг непорочности!

С тобой слиявшись, она, упоенная,

В эфире скрылась! Тебя я славлю,

Божественный.

1819 или 1820

{* Эрос – любовь, первый и древнейший бог греческой мифологии, создатель вселенной, не имеющий начала, и отец всех богов. Мы встречаем в стихотворцах, и особенно в философах Александрийской школы, другого еще Эроса, сына, а иногда брата Венеры Урании, бога чистой любви, которого не должно смешивать с Купидоном, греческим Приапом, известным из творений новейших поэтов под названиями Амура, Эрота и Цихрепора. Здесь оба божества слиты в одно, как то часто случается у поэтов греческих, например Гелиос и Аполлон, Немезида и Венера, Немезида и Диана нередко означают разных, нередко одних и тех же богов и богинь. (Примеч. первой публикации. – Сост.)}

69. КУПИДОНУ

Сидя на льве, Купидон будил радость могущею лирой,

И африканский лев тихо под ним выступал.

Их ваятель узрел, ударил о камень – и камень

Гения сильной рукой в образе их задышал.

1819 или 1820

70. ПОЭТ

Что до богов? Пускай они

Судьбами управляют мира!

Но я, когда со мною лира,

За светлы области эфира

Я не отдам златые дни

И с сладострастными ночами.

Пред небом тщетными мольбами

Я не унижуся, нет, нет!

В самом себе блажен поэт.

Всегда, везде его душа

Найдет прямое сладострастье!

Ему ль расслабнуть в неге, в счастье?

Нет! взгляньте: в бурное ненастье,

Стихий свободою дыша,

Сквозь дождь он город пробегает,

И сельский Аквилон играет

На древних дикостью скалах

В его измокших волосах!

Познайте! Хоть под звук цепей

Он усыплялся б в колыбели,

А вкруг преступники гремели

Развратной радостию в хмели -

И тут бы он мечте своей

Дал возвышенное стремленье,

И тут бы грозное презренье

Пороку грянуло в ответ,

И выше б Рока был Поэт.

‹1820›

71. УСПОКОЕНИЕ

В моей крови

Огонь любви!

Вотще усилья,

Мой Гиппократ!

Уж слышу – крылья

Теней шумят!

Их зрю в полете!

Зовут, манят -

К подземной Лете,

В безмолвный ад.

‹1820›

72. ПЕРЕВОДЧИКУ ВИРГИЛИЯ

Ты переводчик, я читатель,

Ты усыпитель – я зеватель.

‹1820›

73. Ф. Н. ГЛИНКЕ

(ПРИСЫЛАЯ ЕМУ ГРЕЧЕСКУЮ АНТОЛОГИЮ)

Вот певцу Антология, легких харит украшенье,

Греческих свежих цветов вечно пленяющий пух!

Рви их, любимец богов, и сплетай из них русским каменам

Неувядаемые, в Хроновом царстве, венки.

‹1820›

74. ЕВГЕНИЮ

Помнишь, Евгений, ту шумную ночь (и она улетела),

Когда мы с Амуром и Вакхом

Тихо, но смело прокралися в терем Лилеты? И что же!

Бессмертные нам изменили!

К чаше! герои Киприды вином запивают победы!

Мы молоды – юность, как роза,

Мигом пленит и увянет! А радость? Она – Филомела

Прелестная! Только в дни розы,

Только в дни юности нам попоет сладкозвучные песни

И вспорхнет! За крылья златую!

Ты опутай летунью цветочною цепью, ты амброй

Окуривай перья и кудри,

Нежно рукою ласкай ее легко-упругие груди

И с резвою пой и резвися!.

Будем стары и мы! Тогда, браня ветреность внука

Украдкой вздохнем и друг другу

Сладко напомним, седые! о наших любовных проказах

Измену Лилеты, в досаде

Нами разбитые вазы и.Аргусов дикую стаю!

Но кто на героев Киприды?

Дерзкие пали, дверь отскочила, и мы отступили,

Хвалясь и победой, и мщеньем.

"Друг, все прошло, – ты шепнешь, – но при нас еще дружба и Бахус

Дай руку и вспеним фиалы!"

‹1820›

75. ЛЕКАРСТВА ОТ НЕСЧАСТИЙ

Если мне объявят боги:

"Здесь ты горе будешь пить!" -

Я скажу: "Вы очень строги!

Но я все ж останусь жить".

Горько ль мне – я разделяю

С милой слезы в тишине!

Что ж на небе, я не знаю,

Да и знать не нужно мне!

Мне великую науку

Дед мой доктор завещал:

"Дружбою, – он пишет, – скуку

И печаль я исцелял;

От любви лечил несчастной

Состаревшимся вином;

Вообще же безопасно

Все лечить несчастья – сном".

‹1820›

76. РОМАНС

"Просимся, рыцарь, путь далек

До царского турнира,

Луч солнца жарок, взнуздан конь,

Нас ждет владыка мира!"

– "Оставь меня! Пусть долог путь

До царского турнира,

Пусть солнце жжет, пусть ждет иных

К себе владыка мира!"

– "Просимся, рыцарь, пробудись!

Сон по трудам – услада;

Спеши к столице! Царска дочь

Храбрейшему награда!"

– "Что мне до дочери царя?

Мне почестей не надо!

_Пусть их лишусь_, оставь мне сон,

Мне только в нем отрада!

Имел я друга – друга нет,

Имел супругу – тоже!

Их взял создатель! Я ж молюсь:

К ним и меня, мой боже!

Ложусь в молитве, сон едва

Глаза покроет – что же?

Они со мной, всю ночь мое

Не покидают ложе.

Меня ласкают, говорят

О царстве божьем, нежно

Мне улыбаются, манят

Меня рукою снежной!

Куда? За ними! Но привстать

Нет сил! Что сплю я, знаю!

Но с ними жить и в сне я рад

И в сне их зреть желаю!"

‹1820›

77. Г. КРИТИКУ ПОЭМЫ "РУСЛАН И ЛЮДМИЛЫ"