Стихотворения - [25]

Вспомнят меня, песни споют наши.

1967

Источник: Прислал читатель

«Мне некогда ждать — я могла умереть…»

Мне некогда ждать — я могла умереть,

Идеями светлыми крест подпереть,

Золой упорхнуть из трубы дымовой.

Кровавые розы войны мировой

Цветут над моей головой.

Мне некогда ждать — я сто раз сожжена,

Сто раз задохнулась, всплывая со дна,

Сто раз распахнула курган моровой.

Кровавые розы войны мировой

Цветут над моей головой.

Мне некогда ждать — ведь покуда живешь,

Летящая бомба, ползущая вошь

Летят и ползут на твой запах живой.

Кровавые розы войны мировой

Цветут над моей головой.

Давай же обнимемся, как жернова

На мельнице в нежную ночь рождества,

Погасим сознанье и выйдем на свет

На целую тысячу лет,

Где розы небесные над головой

В лазури цветут вековой, —

Ясней не скажу — тут неясности нет.

1979

Источник: Прислал читатель

НА МЕЛЬНИЦЕ

Поволока, туман, пелена.

Дон Кихот, ветряки, сквозняки.

Осень, запах ржаного зерна.

Детство, шорох дремучей муки.

Сентября золотая рука

Машет аисту — он далеко.

И сырыми глазами река

Смотрит в вечную даль, в молоко

Вон какие там ходят круги

От летящей насквозь мелюзги,

От какой-нибудь птички живой,

От любви и тоски мировой!

Дай ладонь — погадаю, скажу,

Сколько рухнет тяжелых завес,

Когда я на тебя погляжу

Сквозь молочные пенки небес!

Что ты мельник, белеешь? Века

Перемелются — будет мука,

А кто хлеб из нее испечет,

Тому светит любовь и почет.

Без любви наше дело — труба,

И почет без любви — как хомут.

Эта правда — и вправду! — груба,

Но твои жернова разомнут,

Перемелют твои жернова

Эту правду, — а будет жива,

И пойдет не костить и хамить,

А расти на дрожжах и кормить!

Поволока, туман, пелена…

Дон Кихот, ветряки, сквозняки.

Осень, запах ржаного зерна.

Детство, шорох могучей муки.

Ах, как мельница вечно вкусна!

Как мечтаешь ее подмести,

Облизать и домой унести,

Если шла мировая война

В раннем детстве, от двух — до шести

Или, скажем, с шести — до дести,

В час, когда за куском

Дети лезут ползком

Под колеса великой истории,

"Покатившей на Hamvi "ivaswjWA.

Белый мельник,

Дай кружку муки на сочельник!

Белый ангел голодного детства,

Мой принц, мой жених,

Дай нам выжить на скудные средства,

А также без них!

Патриарх жерновов, отрубей, пеклеванного хлеба,

Силься нам подсобить!

Только дети ведь могут большими расти —

аж до неба! —

И до гроба любить!

1975

Источник: Прислал читатель

«Лимонницы, капустницы, белянки…»

Лимонницы, капустницы, белянки

Дремали на плечах моих прозрачных,

И чистотел, затягивая ранки,

Сочился в кровь. И это было детство.

Люцерна, клевер и паслен лиловый

Хрустели на зубах моих прозрачных.

Коза прозрачная с прозрачною коровой

Плели венки. И это было детство.

Они брели в венках медовых, смачных

По деревенским улочкам голодным

В лучах заката, звонких и прозрачных,

Как молоко. И это было детство.

И голова от голода звенела,

И пища, наконец, была готова —

Прозрачная, как плечи, зубы, слово

В прозрачном воздухе. И это было детств

И, кутаясь в прозрачные лохмотья,

Калачиком сворачивалось тело

И на прозрачных крыльях сна летело,

Дрожа за жизнь. И это было детство.

1977

Источник: Прислал читатель

НАЧАЛО АПРЕЛЯ

Три дня, три ночи таяло вокруг,

Счастливыми слезами обливалось…

Ничто не меркло и не забывалось.

Но начинался следующий круг.

И заводили чистую тетрадь

В священной, трижды искренней надежде,

Что лезвием и ластиком, как прежде,

Да не придется дыры протирать.

Среди иных берез, сиреней, лип

Еще не всё утешилось и смолкло.

Из-под земли, которая намокла,

Три дня, три ночи доносился всхлип.

Не знаю, кто во мраке холодов

Так всхлипывал три дня, три ночи кряду,

Но моему неопытному взгляду

Мерещились детеныши цветов.

А там, где собирали чистотел

И в прошлый год и в позапрошлый тоже,

Три дня, три ночи — аж мороз по коже —

Апрель на лютне людям шелестел.

1964

Источник: Прислал читатель

ВЕСНОЙ ВЕРНУТЬСЯ ХОРОШО…

Здесь дурочка районная жила,

Мурлыкала на солнечном крылечке

И шепелявым языком плела

Свой ручейковый бред, свои словечки.

Голубизна ее прозрачных глаз

Косила в разны стороны, бывало, —

Она за то и дурочкой звалась,

Что винтиков у ней недоставало.

Всегда ребенок чей-нибудь чужой

При ней пищал весной, а также летом.

Здесь домик жил. И жил сарай большой,

Сирень жила, и дурочка с приветом.

Так некогда исчез палеолит.

На этом месте — скверик и скамейки,

И умница районная глядит

Не враскосяк, а ровно в две линейки,

И весь набор, все винтики при ней,

И речь ее разборчива, как почерк.

Но, словно ручеек среди камней,

Та дурочка из рая мне лопочет,

И шлет она дурацкий свой привет,

И я такое чувствую при этом,

Что умница права, когда в ответ

Показывает мне, что я с приветом.

И я киваю ей, как в те года

Здесь дурочка приветливо кивала,

Когда ее дразнили и когда

Она еще на свете проживала…

Тело жаждет охлажденья,

А русалка или фея

Из волны зовет прохожих,

Бормоча одно и то же:

— Если в рай, так в Зейдер-Зее!

Боже мой, какие танцы

Исполняют оборванцы

В январе на Зейдер-Зее,

Спрятав шеи в бумазее!

На коньках летят, как духи,

Дети, белые старухи,

Длинноногие голландцы!..

Что за странные таланты —

На ножах пускаться в бегство

Вдоль серебряной аллеи!

Неужели Нидерланды

Поголовно тянет в детство,

А разбег на Зейдер-Зее?

Мне мешают мысли эти

Просыпаться на рассвете,

А чудесные виденья