Стихотворения - [9]

Кивнул седой головою.

Взял на руки он малютку,

Творя молитву невнятно,

И вдруг, осклабившись жутко,

Заторопился обратно.

[1820]

ВОЗВРАЩЕНИЕ ОТЦА

Баллада

«Детки мои, собирайтесь проворней,

К кресту на холмик идите,

Там пред иконой святой, чудотворной

С мольбой горячей падите!

Должен отец ваш вернуться к нам скоро,

Я жду в слезах и тревоге;

Реки в разливе, зверье среди бора,

Разбой – на каждой дороге».

Мать так сказала, и дети проворно

К кресту на холмик взбегают,

Там пред иконой святой, чудотворной

Молиться вслух начинают.

Землю целуют, молитву читая

Все вместе, громко, усердно:

Да славится троица пресвятая,

Да будет к нам милосердна!

«Отче наш», «Верую», всё по порядку,

Как нужно, они прочитали,

Далее книжку, молитвенник краткий,

Из сумки дети достали.

Старший из них начал петь литанию,

Все с плачем молились, вторя:

«Нашего папу, о дева Мария,

Спаси от лютого горя!»

Тут вдруг послышался грохот обоза.

Навстречу телеге знакомой

Кинулись дети, забыли про слезы:

«То папа наш едет к дому!»

Спрыгнул с повозки купец, их заметя,

Целует поочередно:

«Как без меня поживали вы, дети?

Меня вы ждали сегодня?

Что у вас дома? Как мама? Здорова?

А я привез вам изюма…»

Каждый торопится вымолвить слово,

Так много смеха и шума!

Слугам купец закричал: «Погоняй-ка!

Домой скорей бы добраться!»

Едут… вдруг вышла разбойничья шайка,

Злодеев – счетом двенадцать.

Густо они заросли волосами,

Весь облик страшен звериный:

Острые сабли за поясами,

В руках – ножи и дубины.

Дети кричат, подбежали в испуге

К отцу, укрылись полою;

Струсили слуги; дрожащие руки

Купец подъемлет с мольбою:

«Ах, все берите! Детей-малолеток

Лишь не губите напрасно!

Не оставляйте сиротками деток,

Жену – вдовою несчастной!»

Шайка не внемлет, – один выпрягает

Коней, а рядом злодеи

«Денег!» – вопят, кистенем угрожают.

Застыли слуги, немея.

«Стойте!» – вдруг крикнул вожак, и вся шайка

Сошла поспешно с дороги.

Молвил купцу атаман: «Поезжай-ка

С детьми домой без тревоги!»

Благодарить стал купец, а разбойник

Сказал: «Кистень молодецкий

Бьет без пощады, ты был бы покойник,

Спасен ты молитвой детской.

Я ни при чем тут, всё сделали дети,

Тебе оказана милость!

Лишь ради них еще жив ты на свете.

Скажу, как это случилось.

Слышали мы о твоем здесь проезде,

И, вдаль на дорогу глядя,

Нынче с друзьями надежными вместе

В лесу залег я в засаде.

Тут и услышал я, как прозвучала

Молитва детская богу.

Вздорной она мне казалась сначала,

Потом внушила тревогу.

Вспомнил я дом свой, о прошлом тоскуя,

И сердце горестно сжалось…

Вспомнил сыночка, жену молодую

И вдруг почувствовал жалость.

В город – твой путь, мой же – в лес, где

поглуше;

Вы, дети, крест навещайте

И за мою многогрешную душу

Порой молитву читайте!»

[Февраль 1821 г.]

МОГИЛА МАРЫЛИ

Романс на тему литовской песни

Чужой человек, девушка,

Ясь, мать, подружка.

Чужой человек

Там, где Неман разветвленный

Омывает луг зеленый,

Что за славный бугорочек?

У подножья, как веночек,

Розы, бузина, малина,

А бока одеты в травы,

И белым-бела вершина

От черемухи в расцвете.

С бугорка ведет дорога

Прямо к хате, до порога,

И бежит другая вправо,

И уводит влево третья.

По реке баркас мой мчится.

Ты скажи-ка мне, девица,

Что это за бугорочек?

Девушка

А спроси в деревне, братец,

Все там скажут, что Марыля

Обитала в этой хате,

Опочила в той могиле.

Вот они, дорожки-стежки:

Тут проходит мать-старушка,

Пастушок – по той дорожке,

А по этой вот – подружка.

Как сейчас блеснет денечек

Все взойдут на бугорочек.

Выдь на берег, встань за хворост

С головой тебя он спрячет,

Сам увидишь, как им лихо,

Что за слезы, что за горесть.

Вот идет ее милочек,

Мать идет, скорбя о дочке,

И подружка – тихо-тихо,

И несут цветочки,

Плачут!

Я сь

Марыля! Блещет зорька,

А мы не повстречались

Й не поцеловались.

Марыля! Плачу горько

Я, бедный твой дружочек.

Неужто весь денечек

Проспать ты хочешь? Или

Ты сердишься, Марыля?

Ах, где ж ты запропала?

Нет-, ты не заспалася,

Не сердишься на Яся

В живых тебя не стало,

Ушла под бугорочек.

Вернуться не удастся!

Тоскует твой дружочек!

Коль засыпал я прежде – одни мечты

манили:

Проснусь я утром рано, да и пойду к

Марыле.

И сны мне сладки были.

Ах, здесь, от всех далекий, засну я,

одинокий.

Авось тебя увижу, когда сомкну я веки,

Быть может, и навеки.

Счастлив я был, трудился,

Соседи уважали,

Старик отец гордился.

Теперь отец – в печали.

Ни людям я, ни богу,

Зачем мне урожаи?

Да пусть в полях – ни стогу,

Да пусть бы волчьи стаи

Весь скот передавили!

Нет, нет моей Марыли!

Сулил отец мне хату,

Да с утварью богатой:

Пора хозяйку взять бы!

Уж приходили сваты…

Но нет моей Марыли!

Нет, не уговорили!

Жениться силы нету.

Отец мой, вместо свадьбы

Пойду по белу свету.

Сбегу я, прочь уеду

Да так скрываться стану,

Что не найдете следу.

Я к москалям пристану,

Чтоб сразу бы убили.

Нет, нет моей Марыли!

Мать

Ах, снова проспала я!

Уж в поле добры люди.

Нет, нет тебя, родная,

И кто ж меня разбудит?

Всю ночь я прорыдала,

Заснула – рассветало.

Мой Шимон, видно, в поле

Ушел еще до света;

Не разбудил, моей не тронул боли,

Не ел с утра, голодный косит где-то.

Коси, покуда в силе.

Я лягу на могиле.

Зачем домой стремиться?

Ей там не домовничать

К обеду не покличет!

Ах, с кем за стол садиться?

Пока у нас была ты,

Был рай под кровлей хаты

У нас и вечеринки,

И пареньки и девки;