Но аромат чужих магнолий
Умеют пить резным ковшом
Не хуже искрометной браги. —
Вот почему сестре-бумаге
Я поверяю тайну сердца,
Чтоб не сочли за иноверца
Меня товарищи по стали
И по железу кумовья.
Виденье красного Кремля
Нося в себе как свиток дыма,
Под небом хмурого Нарыма
Я запылал лесным костром,
Его раздули скулы Оби,
В колодовом остяцком гробе
Угомонить ли бурелом?!
Я не угасну до поры,
Пока напевы-осетры
Не заплывут Кремлю в ладони
И на костях базар вороний
Не обернется мглистым сном,
Навеянным седым Нарымом
И Оби саваном!.. Но мимо!
Поэме — голубому лосю
Не спится в празелени сосен,
Ей все бы мчаться бором талым
Туда, где розовым кораллом
Цветет кремлевская скала!
Как перед ней земля мала
И круг орбитный робко тесен!
О, сколько радости и песен
Она в созвездья пролила!
Тебе ли с солнцем спорить, мгла?!
Косматой ведьмой у котла
Ты ростишь горб и зелье варишь,
Чтоб печенег или татарин
Пожаром сел, кошмою гари
Коммуны облик златокарий,
Как власяницей заволок,
Лишь гробовым улиткам впрок!
Но тщетны черные кудесы —
Строители не верят в беса,
Серпу и молоту верны!
Мозолиста рука страны.
Но весны розовы на Каме,
Румяны осени в Полтаве,
И молочай пожрал в канаве
Орла с латунными когтями,
Чтобы не застил солнца рябо!
От камчадала до араба
Рог мускулов творящих слышен,
Он пальмы сирские колышет
И напевает сны Бомбею,
Что бледнорукому злодею
Надела Индия на шею
Мертвящей льдиною пифона…
Чу! Обонежских сосен звоны! —
Они сбежались как лопарки,
В оленьих шкурах, в бусах ярких,
Дивиться на канал чудесный,
Что в мир медвежий и древесный
Пришел посланцем от Кремля —
Могучий кормчий у руля
Гренландских бурь и океана!
И над Невою всадник рьяно,
Но тщетно дыбит скакуна;
Ему балтийская волна
Навеки бронзой быть велела,
И императорское дело,
Презрев венец, свершил простой
Неколебимою рукой,
С сестрой провидящей морщиной,
Что лоб пересекла долиной,
Как холмы Грузии родной!
Чу! За Уралом стонут руды!
Их бьет кирка в глухую печень,
И гордой волей человечьей
Из стран подземных вышли юды,
Вперяясь в ночь, как лунный филин,
И тартар, молотом осилен,
Ударной тачке выдал уголь —
Владыку черного и друга
В багрово пламенной порфире.
И в прежней каторжной Сибири
Кузбасс шумит суровым садом,
Обилен медным виноградом
И мамонтов чугунных стадом,
Что домнам отдают клыки!..
Чу! Днепр заржал…Его пески
Заволокло пшеничной гривой
И ребра круч янтарной сливой,
Зеленым гаем и бандурой!..
И слушает Шевченко хмурый
Свою родную Украину, —
Она поет не про степнину,
Где порубили хлопов паны, —
Сошлись бетоно-великаны
У святославовых порогов
Пасти железных носорогов
На синих исцеленных водах!
Цветет подсолнечник у входа
В родную хату, и Оксана
Поет душисто и румяно
Про удалого партизана,
Конец же песенки: Кремлю
Я знамя шелком разошью
Алее мака в огородце. —
И улыбается на солнце
Кобзарь-провидец…Днепр заржал
И гонит полноводный вал
На зависть черному поморью!
Оксана, пой вишневой зорью,
И тополь сватайся за хату,
Тарас Николе, как собрату,
Ковыльную вверяет кобзу! —
И с жемчугом карельским розу
Подносит бахарь Украине!
О, Кремль, тебе на Сахалине
Узорит сказку орочен!
Лишь я, как буйвол, запряжен
В арбу с обломками Рассеи,
Натруживал гагарьи шеи,
С татарскою насечкой шлеи,
Ясачным дедовским напевом.
Но вот с вершин дохнуло гневом,
Зловеще коршун прокричал,
И в ледяных зубах обвал,
Как барс трусливого ягненка,
Меня помчал, где ливней гонка
И филин ухает спросонка,
Кровавит рысь лосихе вымя,
И пал я в глухомань в Нарыме!
И изблевал я желчь свою,
Зрачки расширил, как озера,
Увидя взломщика и вора
В лукавом сердце, и ладью
С охотничьей тунгусской клятвой,
Прошив упорной мысли дратвой
И, песню парусом напружив,
На лов невиданных жемчужин
Плыву во льды путем моржовым,
Чтобы, как чайка, юным словом,
Лесою и веслом еловым
Покрыть коварную вину!
Как лосось мерит глубину,
Лучами плавники топыря,
Чтобы лунеть в подводном мире
И наглотаться перлов вволю,
Так я, удобрив сердце болью
И взборонив его слезами,
Отверженным, в жестоком сраме,
По-рыбьи мерю сам себя
И только образом Кремля
Смываю совести проказы
И ведаю, что осень вязу
Узорит золотом не саван,
А плащ, где подвиги и слава
Чтоб встретить грудью злую зиму!
Я укоризною Нарыму
Зенков остяцких не палю
И зверобойному копью
Медведем бурым сердце ставлю:
Убей, и дымною проталью
Пусть побредет сиротка муза
Наплакать в земляничный кузов
Слезинок, как осиный нектар! —
Ее удочерит не секта,
Не старый ладожский дьячок,
А в переплеск зурны восток
И запад в мрамор с бронзой тяжкой!..
В луга с пониклою ромашкой
Рязанской ливенкой с размашкой,
Ты не зови меня, Есенин!
Твой призрак морочно-весенний
Над омутом вербой сизеет
С веревкой лунною на шее,
Что убегает рябью в глуби,
И водяник ветлу голубит,
О корни бороду косматя!
Медведю о загиблом брате
Поплакать в лапу не зазорно,
Но он влюбился в гул озерный
И в кедровый вершинный рог,
И, чуя, как дымится мох,
Теплеют яйца под тетеркой,
Увидел за октябрьской зорькой
Не лунный омут, где верба,
А льдистую громаду лба
В зубцах от молний мысли гордой,
И с той поры поклялся твердо
Сменить просонки на букварь,
Где киноварь, смолы янтарь,
Брусничный цвет и мох олений
Повыпряли, как пряжу Л-е-н-и-н.
За ними старому медведю,
На свежем буквенном прогале
Строка торжественная С-т-а-л-и-н
