Стихотворения - [32]

Белый ромашковый цвет.

Только б коснуться покоя,

В сумке огниво и трут,

Яблоней в розовом зное

Щеки мои расцветут

Там, где вплетает левкои

В мамины косы уют.

Жизнь — океан многозвенный

Путнику плещет вослед.

Волгу ли, берег ли Роны —

Все принимает поэт…

Тихо ложится на склоны

Белый ромашковый цвет.

…Супруги мы…В живых веках

Заколосится наше семя,

И вспомнит нас младое племя

На песнотворческих пирах!

ПОГОРЕЛЬЩИНА [5]

Наша деревня — Сиговой Лоб

Стоит у лесных и озерных троп,

Где губы морские, олень да остяк.

На тысячу верст ягелёвый желтяк,

Сиговец же — ярь и сосновая зель,

Где слушают зори медвежью свирель,

Как рыбья чешуйка, свирель та легка,

Баюкает сказку и сны рыбака.

За неводом сон — лебединый затон,

Там яйца в пуху и кувшинковый звон,

Лосиная шерсть у совихи в дупле,

Туда не плыву я на певчем весле.

Порато баско зимой в Сиговце,

По белым избам, на рыбьем солнце!

А рыбье солнце — налимья майка,

Его заманит в чулан хозяйка,

Лишь дверью стукнет, — оно на прялке

И с веретёнцем играет в салки.

Арина-баба, на пряжу дюжа,

Соткёт из солнца порты для мужа,

По ткани свёкор, чтоб песне длиться,

Доской резною набьет копытца,

Опосле репки, следцы гагарьи…

Набойки хватит Олёхе, Дарье,

На новоселье и на поминки…

У наших девок пестры ширинки,

У Степаниды, веселой Насти

В коклюшках кони живых брыкастей,

Золотогривы, огнекопытны,

Пьют дым плетёный и зоблют ситный,

У Прони скатерть синей Онега,

По зыби едет луны телега,

Кит-рыба плещет, и яро в нем

Пророк Иона грозит крестом.

Резчик Олёха — лесное чудо,

Глаза — два гуся, надгубье рудо,

Повысек птицу с лицом девичьим,

Уста закляты потайным кличем,

Когда Олёха тесал долотцем

Сосцы у птицы, прошел Сиговцем

Медведь матёрый, на шее гривна,

В зубах же книга злата и дивна. —

Заполовели у древа щеки,

И голос хлябкий, как плеск осоки,

Резчик учуял: «Я — Алконост,

Из глаз гусиных напьюся слез!»

* * *

Иконник Павел — насельник давний

Из Мстёр Великих, отец Дубравне,

Так кличет радость язык рыбачий…

У Павла ощупь и глаз нерпячий: —

Как нерпе сельди во мгле соленой,

Так духовидцу обряд иконный.

Бакан и умбра, лазорь с синелью, —

Сорочьей лапкой цветут под елью,

Червлец, зарянка, огонь купинный, —

По косогорам прядут рябины.

Доска от сердца сосны кондовой —

Иконописцу, как сот медовый,

Кадит фиалкой, и дух лесной

В сосновых жилах гудит пчелой.

* * *

Явленье Иконы — прилет журавля,

Едва прозвенит жаворонком земля,

Смиренному Павлу в персты и в зрачки

Слетятся с павлинами радуг полки,

Чтоб в рощах ресниц, в лукоморьях ногтей

Повывесть птенцов — голубых лебедей, —

Их плески и трубы с лазурным пером

Слывут по Сиговцу «доличным письмом».

«Виденье Лица» богомазы берут

То с хвойных потёмок, где теплится трут,

То с глуби озёр, где ткачиха-луна

За кросном янтарным грустит у окна.

Егорию с селезня пишется конь,

Миколе — с кресчатого клена фелонь,

Успение — с пёрышек горлиц в дупле,

Когда молотьба и покой на селе.

Распятие — с редьки, — как гвозди креста,

Так редечный сок опаляет уста.

Но краше и трепетней зографу зреть

На птичьих загонах гусиную сеть,

Лукавые мёрды и петли ремней

Для тысячи белых кувшинковых шей,

То Образ Суда, и метелица крыл —

Тень мира сего от сосцов до могил.

Студёная Кола, Поволжье и Дон

Тверды не железом, а воском икон.

Гончарное дело прехитро зело,

Им славится Вятка, Опошня-село:

Цветет Украина румяным горшком,

А Вятка кунганом, ребячьим коньком,

Сиговец же Андому знает реку,

Там в крынках кукушка ку-ку да ку-ку,

Журавль-рукомойник курлы да курлы,

И по сту годов доможирят котлы.

Сиговому Лбу похвала — Силивёрст,

Он вылепил Спаса на Лопский погост,

Украсил сурьмой и в печище обжег, —

Суров и прекрасен глазуревый бог.

На Лопский погост (лопари, а не чудь)

Укажут куницы да рябчики путь, —

Не ешь лососины и с бабой не спи,

Берестяный пестер молитв накопи,

Волвянок-Варвар, богородиц-груздей,

Пройдут в синих саванах девять ночей,

Десятые звёзды пойдут на потух,

И Лопский погост — многоглавый петух

На кедровом гребне воздынет кресты:

Есть Спасову печень сподобишься ты.

О русская сладость — разбойника вопь —

Идти к красоте через дебри и топь

И пестер болячек, заноз, волдырей

Со стоном свалить у Христовых лаптей!

О мёд нестерпимый — колодовый гроб,

Где лебедя сон — изголовьице сноп,

Под крылышком грамота: «Чадца мои,

Не ешьте себя ни в нощи, ни во дни!»

* * *

Порато баско зимой в Сиговце!

Снега как шапка на устьсысольце,

Леса — тулупы, предлесья — ноги,

Где пар медвежий да лосьи логи,

По шапке вьются пути-сузёмки,

По ним лишь душу нести в котомке

От мхов оленьих до кипарисов…

Отец «Ответов» Андрей Денисов

И трость живая Андрей Филиппов

Сузёмок пили, как пчелы липы.

Их черным медом пьяны доселе

По холмогорским лугам свирели,

По сизой Выге, по Енисею

Седые кедры их дыхом веют.

Но вспять сказанье! Зимой в Сиговце

Помор за сетью, ткея за донцем,

Петух на жёрдке дозорит беса

И снежный ангел кадит у леса,

То киноварный, то можжевельный,

Лучась в потёмках свечой радельной.

И длится сказка… Часы иль годы,

Могучей жизни цветисты всходы, —

За бородищей незрим Васятка,

Сегодня в зыбке, а завтра — над-ка,

Кудрявый парень — береста зубы,

Плечистым дядям племянник любый!

Изба — криница без дна и выси —

Семью питает сосцами рыси.

Поет ли бахарь, орда ли мчится,