Стихотворения и поэмы - [60]

Какими гордится страна,

Я вижу и то, что, как воздух,

Как свет, ты бываешь нужна.

Какие ж на это запреты?

И чем эта правда плоха?

Я верю в испанское лето

И в позднее лето стиха.

Я падал, как падает долго

Пилот на глубин острие,

Лишь бешеный ветер восторга

Держал равновесье мое!

1937

197. НАД ФИНСКИМ ОЗЕРОМ

Светят звездные ложбины

На песчаный на откос,

Веет холодом чужбины

Пункахарью лунный лоск.

Из-под весел искры брызнут,

Белой выгнутся дугой,

Я тоскую по отчизне,

По воде совсем другой —

По родной, широкоплечей

Невской чистой быстрине,

И другой мне снится вечер —

У тебя на стороне.

И другой воды изгибы,

Где река всего пестрей,

Где мелькают в ней, как рыбы,

Отраженья фонарей.

Где, моих ночей истома,

Ты проходишь весела,

Словно слышу смех знакомый

В плесках синего весла.

Словно в лодке той высокой

Ты появишься в ночи,

Словно прыгнешь на песок ты,

Легких ног не замочив.

1937

198. «Твой день в пути извилистом…»

Твой день в пути извилистом

Увижу как во сне,

Тенистый, или тинистый,

Иль меловой вполне.

Ты не поверишь ярости,

С какой придет беда,

Что высшей станут радостью

Сухарь, ночлег, вода,

Что тиной всё затянется,

Что друг в постылый час

И в бегстве не оглянется

Иль сам тебя предаст.

Заплачешь на излучине

Дорог в пустой ночи,

Блеснут земли замученной

Зеленые лучи.

И, загнана пространствами,

Ты вспомнишь среди тьмы,

Что эту землю Францией

Когда-то звали мы…

Май — июль 1940

199. «Никаких не желаю иллюзий взамен…»

Никаких не желаю иллюзий взамен:

Будто ночь и полуночный час,

И один прохожу я по улице Ренн

На пустынный бульвар Монпарнас.

Под ногами кирпичный и каменный лом,

Спотыкаясь, блуждаю я здесь,

И на небе, что залито черным стеклом,

Ничего не могу я прочесть.

«То ошибка! — я ночи кричу. — Ведь она

Не в Помпее жила, это ложь.

Так зачем этот мрак, не имеющий дна,

Этот каменный, пепельный дождь?

О, не дай же ей, ночь, погибать ни за что,

Разомкнись и ее пожалей,

Беспощадной светящейся лавы поток

С пикардийских вулканных полей».

Май 1940

200. «Пусть серый шлак…»

Пусть серый шлак

Перегорит в мученьях,

Прольется вновь

Металл — огня дитя, —

Раз ты вошла

Во всё столпотворенье

Моих стихов,

Их жизнью не шутя, —

Возьми мой стих,

Дымящиеся строки…

Ковал, любя,

Багровый их булат,

Я сделал их

В часы моей тревоги,

Они тебя

В тревоге защитят!

1939

ГОРЫ 1938–1940

Горы кавказские для меня священны…

М. Лермонтов

201. «Крутой тропою — не ленись…»

Крутой тропою — не ленись —

К лесам таврарским подымись,

Взгляни в открывшуюся высь —

И ты увидишь наяву

Не снившуюся синеву.

Не позабыть, пока живу,

Долин сванетских синеву.

Перед такою синевой

Я был когда-то сам не свой.

Перед такою синевой

Встань с непокрытой головой…

1940

202. «Я снова посетил Донгузорун…»

Я снова посетил Донгузорун,

Где лед светил в реки седой бурун.

Остры, свежи висели вкруг снега,

Я видел: жизнь моя опять строга,

И я опять порадовался ей,

Что можно спать в траве между камней,

И ставить ногу в пенистый поток,

И знать тревогу каменных берлог.

В глуши угрюмой, лежа у костра,

Перебирать все думы до утра.

И на заре, поднявшись на локте,

Увидеть мир, где все цвета не те…

1939

203. ЭЛЬБРУС С БЕЧАСЫНА

…Намеченный смело

Над зыбью полей

Светящимся мелом

По аспидной мгле…

Вычерчивал мастер

Во весь небосклон

Его, как на части

Разбившийся сон.

Чертил он и правил

Снега, как рассказ,

И гору поставил

И вывел на нас.

И падал кусками

И сыпался мел,

Но гору на память

Он кончить сумел!

1940

204. ВЕРХНИЙ ХУЛАМ

Как будто затяжным прыжком

Лечу и дух мне захватило,

И тянет вниз пространства сила

На камни, вставшие кругом.

Над темным кратером безмерным,

В зеленом трепете неверном —

Гранит со снегом пополам —

Вечерний высится Хулам.

Над скал воинственными лбами

Туманов белых вьется прядь,

Ожесточись, как этот камень,—

Что можешь сердцем ты сказать?

Пока горят лучи скупые,

Запоминай, окаменев,

Природы игрища слепые —

Преображенный в камни гнев!

1940

205. РУЧЕЙ

В день позднего лета,

            Жуя алычу,

Мы возле Душета

            Шли вверх по ручью.

Он, розовой, красной

            Водой шелестя,

Резвился, прекрасный,

            Предгорий дитя.

Бежал он прилежно

            И маленьким ртом

Рассказывал нежно

            О самом простом.

Весь полон спокойным

            И детским огнем…

…Душетская бойня

            Стояла на нем.

1940

206. «Горных рек нескончаемый гул…»

Горных рек нескончаемый гул,

Пред которым я вечно в долгу.

Он в крови моей, в сердце моем,

С этим гулом мы вместе умрем.

Голубая вода Теберды,

Знал я реки, что были горды,

Их надменный и грозный язык

Я читать с увлеченьем привык.

Знал я тихие воды, что шли,

Как спокойные думы земли.

Стал теперь я и прост и жесток:

Я люблю безыменный поток.

С ледяной он сбегает коры

Безызвестной высокой горы.

Он ворчать свои мысли привык;

То седеет он, точно старик,

То в его молодые глаза,

Удивляясь, глядится гроза.

И пастух на его берегах

Запевает о прошлых веках.

И поет, проходя, пешеход

Про бессмертный советский народ.

И поет альпинист молодой

О вершинах, склонясь над водой.

И поет про девичьи сны

Ему девушка горной страны.

И потоку великая честь —

Через жизнь эти песни пронесть.

1940

207. «Женщина в дверях стояла…»

Женщина в дверях стояла,

В закате с головы до ног,

И пряжу черную мотала

На черный свой челнок.

Рука блеснет и снова ляжет,

Темнея у виска,