Стихотворения и поэмы - [39]

Чьи по семи морям осколки смерч разнес.

1943

Перевод Л. Руст

ОСКОЛКИ /Перевод В. Слуцкого/

ОСКОЛКИ

Сейчас, когда, прозрев, глаза велят: “Гляди!”, —

Сквозь режущую боль в зрачке незамутненном

Я вижу, омрачась, что сердце из груди,

Как зеркало, упав, рассыпалось со звоном.

Я знаю, мне верна, черты мои храня,

Любая из частиц, разбросанных повсюду.

О время – мой судья, не растопчи меня,

Пока в пыли искать свои осколки буду...

И вместе их собрав, изрежусь в кровь стеклом,

Чтоб цельность им придать стараньем напряженным, —

Но как бы ни сложил, приклеив к слому слом, —

В том зеркале себя увижу искаженным.

О, сколько хочешь раз его перекрои —

Лишь плавящая боль позволит возвратиться

Единству моему в той целостности, чьи

По всем семи морям рассеяны частицы.

1943

Перевод В. Слуцкого

У ДОРОГИ

У ДОРОГИ

Истерзанный вокзал, как решето, дыряв.

Купаются в пыли развалины поселка.

Здесь, направление былое потеряв,

Торчит забытая немецкая двуколка.

Из глины высохшей не вырвать ей колес, —

Обречена недвижности и тленью.

Ее обнюхав, пробежавший пес

Заигрывает с собственною тенью.

Но, слыша издали грохочущий состав

И жалостно дрожа от лязга поездного,

Она, как две руки, оглобли вверх задрав,

Дает понять, что в плен готова сдаться снова.

1946

Перевод М. Тарловского

КУСОК МЫЛА

КУСОК МЫЛА

1

Не в этом ли сгустке — плоть сына ее? —

Мерещится матери сквозь забытье:

Так вот он, найденыш, родное дитя!

Вся в струнку, суставами глухо хрустя,

С отчаяньем, стынущим в звеньях глазниц,

Надрывней всех плакальщиц, всех вестовщиц,

Бруску, где сыновнее имя живет,

Последнюю почесть она воздает.

Она погребенью вот это предаст…

Храни его, дерна могильного пласт!

2

Ей это досталось, лишь ей, лишь одной —

Что делать с кирпичиком плоти родной?

В глазах — пустота, на губах — волдыри.

Весь день она шла, не приметив зари.

Всю ночь эту ношу сжимает в руках

И к небу подъемлет невиданный прах.

К земле она снова свой клонит зрачок,

И нет ни слезы на пергаменте щек.

И рот ее замкнут и нем, и суров —

Не вырвется ль сердце само из оков?

Весь мир ей теперь обойти предстоит...

В кирпичике мыла — лик сына сквозит!

3

Весь мир исходить предстоит им вдвоем...

— А если чужой ты, где мать мы найдем?

Не с неба ли ты? Не в земле ли ты рос? —

В бесслезных глазах — неуемный вопрос.

Но что ей до неба! Что ей до земли!

Вот марка, оценка и граммов нули...

Как собственность это к ней на дом пришло:

Сев на пол, покуда не станет светло,

Допрашивать будет находку свою

У грани судеб, у земли на краю!

Но детская зыбка сквозь мыло видна, —

Да, вот оно, то, что вскормила она!

4

Колышется зыбка, но горе не спит:

Рука испытующе прах теребит,

И взор, как стрела, устремляется в пол —

На что ж это там, в темноте, он набрел?

Два новеньких детских стоят башмачка.

Где ж ножки для них? Приведут ли сынка?

Колышется зыбка, но горе не спит:

Какие следы еще темень таит?

Как будто — шапчонка и мех пальтеца?

Не детские ль ручки коснулись лица?

Но — свет! И для бреда нет больше причин:

Да, мыльною щелочью стал ее сын!

5

Весь мир исходить предстоит им вдвоем...

— А если чужой ты, где мать мы найдем?

Не с неба ли ты? Не в земле ли ты рос? —

В бесслезных глазах — неуемный вопрос.

Она погребенью вот это предаст...

Храни его, дерна могильного пласт!

Ни пепла, ни тлена, ни звона костей?..

Кого ж похоронит? — неведомо ей.

1946

Перевод М. Тарловского

ВЫБОР

ВЫБОР

Достоинство пчелы — не жало и не яд,

И соловей поет не только о печали.

И на восход нам путь открыт, и на закат,

И в будущие дни, и в те, что прошлым стали.

Мы, горечи хлебнув, поверим в жизнь опять

И выберем рассвет, встающий над вершиной.

В грядущем сын и дочь сумеют сочетать

Усердие пчелы и посвист соловьиный.

Так снова — в добрый путь, да поведет нас честь,

Да не помянут нас потомки грубым словом!

Пчела не для того летит, чтоб яд принесть,

Но чтобы в улей свой вернуться с медом новым.

1946

Перевод Л. Озерова

ДЕРЕВО

ДЕРЕВО

1

Его сбереги

В глазах изумленных

Взметнувшим круги

Галерок зеленых.

Спешит наяву

В лазурь устремиться,

Вспорхнуть в синеву

Ветвистая птица...

2

В лазурь влюблено, —

Скажите на милость,

Давно ли оно

У вас приземлилось?

Давно ли с высот

Глядит, как на страже?

Зачем стережет

Гранитные кряжи?

3

Стоит на скале...

Средь вихрей летучих,

Корнями в земле,

Вершиною в тучах.

Встречает грозу

В холодных просторах,

А к бездне внизу

Летит его шорох.

4

И гнезда в ветвях

У снежной границы,

И вечно в гостях

Залетные птицы.

И песня слышна

Вблизи небосвода,

Хмельнее вина

И сладостней меда.

5

Медведь и лиса

Совсем ошалели:

Встают чудеса

В гранитном пределе!

Шатер его весь,

Все веточки скопом,

Кто вырастил здесь

Вослед за потопом?

6

Такой же шатер

Листвы беспокойной

Растил с давних пор

Мой дядя покойный.

В таком же гнезде

Устроилась птица,

Искавшая, где

Навек поселиться.

7

Такая же здесь

Цвела вековая

Любовная песнь,

Сердца надрывая.

Явилась чума,

Вся в дымной кудели:

Сгорели дома,

И гнезда сгорели.

8

Осталась зола

От зеленокосых,

Не стало ствола —

Стал нищенский посох.

Листва унеслась,

Но ярость окрепла,

И птица взвилась

С остывшего пепла.

9

Рыданья и смерть,

Земля сиротеет,

И синяя твердь

От гнева бледнеет.

...В соцветьях горит

Ствол дерева стройный,

Под ними зарыт

Мой дядя покойный.

1946

Перевод А. Голембы

С ДОБРЫМ УТРОМ!

С ДОБРЫМ УТРОМ!