Стихотворения и поэмы - [3]

Как черный шелк.

Идет

Со всех окраин ночь навстречу

Издалека, с небес, из-под земли,

И на груди безмолвно прячет вечер.

И исчезает с ним вдали.

И ночи всё вокруг внимает —

И человек, и лошадь, и трава...

Но шепчет ветерок едва-едва,

И машет небу мельница немая.

1917

Перевод Д. Маркиша

«Я не знаю, где я…»

* * *

Я не знаю, где я —

Дома ли,

Или, может, на чужбине…

Я бегу!

И распахнута рубаха.

Необузданный, ничей,

Свет смешал я с тьмой ночей.

Мчу сквозь судьбы и сердца —

Без начала, без конца…

Мое пенистое тело

Пахнет ветром, ветром дня.

«Миг» зовут меня...

Разбросав привольно руки,

Мир я обнимаю жадно,

И гляжу в немом восторге

Вдаль и ввысь перед собой!

Так, в распахнутой рубахе,

Разбросав привольно руки,—

Я не знаю, я не знаю,

Где мой дом, а где чужбина,

Я начало иль конец…

1917

Перевод Д. Маркиша

«Как только я встаю…»

* * *

Как только я встаю —

Я день бужу.

Я в мир необозримый выхожу,

Мчусь по полям,

По коридорам улиц!

Слух веселит мне красный трубный вой,

И гребень петуха — он мой,

И в бодром мире

Все уже проснулись.

Высь — голуба, а дали желтоваты.

И свежесть, в сердце хлынув, гонит лень,

Пьянит меня, несет меня куда-то...

Я слышу, как, встречая новый день,

Собаки лают и мычат телята.

И я причастным к утру быть хочу:

Беззвучно лаю и мычу...

И вот иду в рассвет,

Равнина неоглядна.

И землю я обнюхиваю жадно,

А мир следит за мной,

А мир идет за мной —

С улыбкой солнечною,

С песней озорной.

1917

Перевод Д. Маркиша

«О, кто вам рты залил клокочущею лавой…»

* * *

О, кто вам рты залил клокочущею лавой,

Утесы древние, гранитная семья?

Кто вас передо мной расставил величаво?

Вы знаете ль меня, — вас вопрошаю я!

Кто вас вынашивал в мучениях, громады

Многоголовые, чьи в облаках венцы?

О, кто вам грудь давал? О, кто, скажите, в яды,

В безвыходность для вас обмакивал сосцы?

О, чье вы полчище? Что дремлете покорно?

Кто путь вам преградил? Эй, север, юг, восток

И запад, — слышите, кто вас, будя упорно,

Не может пробудить, хотя б на краткий срок?

Вы, копий острия уставившие в тучи,

Кто стан ваш, рыцари, усердно вылеплял?

Кто ваши звенья в цепь скрепил рукой могучей

И после вас обрек на гибельный обвал?

1917

Перевод Д. Бродского

ОКУНЬ СЧАСТЬЯ ЗОЛОТОЙ

ОКУНЬ СЧАСТЬЯ ЗОЛОТОЙ

Лунной грустью,

Лунной дремой,

Тишину ведя с собой,

К моему подкрался дому

Росный вечер голубой.

Он возник в оконной раме,

Дымно-синими цветами

Затянул мое окно.

Как же свет оно пропустит?

Кем, бредущим в тихой грусти,

Будет найдено оно?

Кто же, кто за ним ютится,

Тонкорукий, луннолицый,

Околдован синью той?..

Скорбь живет под этим кровом,

За столом сидит сосновым,

На полу сидит в углу,

В голубую смотрит мглу.

С тихим схожа рыболовом,

Странной тешима мечтой,

Скорбь, закинув руки в дали,

Как две удочки рыбачьи,

Стережет — не приплывет ли

Из бездонных вод печали

Окунь счастья золотой...

1918

Перевод Л. Руст

«Ладоней мисочки уже полны до края…»

* * *

Ладоней мисочки уже полны до края

Водой Днепра, и как чиста она!

Лицо я лунной пеной омываю,

И тканью светлою лежит на мне луна.

А тело свежести полно. И я немею.

Мои желания как бы туман в пути.

Пусть синь всего Днепра впитать я не сумею —

Луну в душе хочу до дому донести.

А паруса вдали белы и словно в сети

Хотят словить меня, но светел мрак ночной,

И разорву я сети в лунном свете, —

О, дайте руки мне скорей омыть луной!

1918

Перевод Л. Озерова

«Приткнулась к берегу понурая хатенка…»

* * *

Приткнулась к берегу понурая хатенка.

Задумчивый телок прибрел к воде — и вот

Лоснится от воды, блестит губа теленка —

Морщин на лбу Днепра никак он не сочтет.

И, опрокинувшись, спят мирно за селеньем

Пустые лодочки — ртом в землю, вверх спиной.

И листья к берегу пришли на омовенье,

И спит скелет коня, заласканный волной...

Вот вспыхнула вода — рассвет зажегся летний,

И остров вдалеке, как серый пузырек...

Уходят лодочки... И на корме последней

Садится у руля поющий ветерок.

1918

Перевод Д. Маркиша

«Как вырубленный лес, застыл пустой базар…»

* * *

Как вырубленный лес, застыл пустой базар.

Стоят прилавки в ряд, безмолвию внимая.

Объедки собраны — базара вечный дар, —

И с ветром под венец уходит тишь немая.

Вокруг лоснящихся приземистых колод,

Обшитых требухой, костями и мозгами,

Зевают длинно псы во весь свой псиный рот

И сонно ловят мух, нацелившись глазами.

И сумасшедший прочь, босой, бредет от псов,

И головою в такт своим шагам качает.

Хватает камень вдруг и, лень переборов,

Печальных гонит коз из-под пустых топчанов,

И овощи забытые берет,

И молча набивает ими рот.

Подставив солнцу грудь, плетется меж колод.

Безумные глаза — прозрачно-голубые.

И вишни он сосет багровые, гнилые,

И косточками сам в лицо себе плюет.

1918

Перевод Д. Маркиша

«Буря мне внушала тайно: «В высях ждет тебя твой дом»…»

* * *

Буря мне внушала тайно: «В высях ждет тебя твой дом».

Семисвечники деревьев, серебрясь, клялись мне в том.

Звездною росой хранимый, под зеленым покрывалом,

Ждет меня в лесу очаг мой, — буря мне внушала.

Внял я буре и деревьям, всей душой поверив им.

Путь мой короток, но труден, — беспокойством я гоним.

Что в покое? Мне бы к небу, в синеву, с зарею алой!

Жди, очаг! Приду, приду я! — буря мне внушала...

Высь молчанием пугает, высь пугает немотой.

В утро бурное меня ты встретишь, дом мой голубой.

В вихре света заверчусь я, в урагане небывалом,